Мемуары моей крови.

Часть 1.

1
Я поднял голову, встряхнулся и выпрямился. Волосы слиплись от крови и свисали сосульками. Солоноватый привкус и запах крови был мне приятен, а рукоять кинжала приятно грела руку кровью, которой была залита. Я легко и открыто улыбнулся, - только я так умел улыбаться, в самых кровавых моментах. Так меня и узнавали. Поэтому хотели убить, проклинали, отлучали от многочисленных церквей, мечтали, развеять мой прах над проклятой землёй или закопать так глубоко, чтобы мне было рукой подать до Ада. Вот только и там меня не ждали, - сатанисты, и еретики так же от меня давно уже отказались, и даже сами нанимали убийц уничтожить меня. Увы, но и им это также не удалось. А что делать? Я всегда отличался редкой живучестью. На моём теле давно не было места свободного от шрамов, и на погоду и под настроение какой-нибудь из шрамов или старых ран обязательно начинали ныть, или откровенно болеть так, что от гримасы было еле удержаться. Но умирать я не собирался, - лично я подозревал, что просто никакая из мировых сил не желает взять ответственность за то, что у меня вместо души, когда оно освободится от тела!
Я облизал губы, - нечего добру пропадать, в смысле крови. Хм…сколько интересно сейчас времени? И что собственно сейчас произошло? Я, конечно, всё понимаю, - меня очередной раз пытались убить. Или не меня? Обычно мои ''убийцы'' представляются: имя, фамилия, род, организация, обвинения. Что удивительно, я всегда дожидаюсь конца этой ''речи правосудия''. Никогда не понимал, зачем она, но у меня появилась блажь записывать эти ''анкетные данные'' в тетрадь, а потом просматривать, что за люди мечтают за мой счёт попасть в Рай (или в Ад, в зависимости от вероисповедания)? Хотя они-то думали, что попадут по месту назначения за убийство меня, но ведь результат, в сущности, не изменился? За исключением того, что теперь у кого-то ещё появилась возможность быстро и без хлопот попасть если не в святые, то в мученики точно. Я где-то слышал, что религиозные организации пишут такие списки ''героев'', невинно убиенных беззаконным мною. Хм…может мне попробовать спрашивать с них свою долю, за увеличение поголовья святых и мучеников?
Ну вот, - очередное дело закончено, и теперь наваливается усталость. Ну не мальчик я уже, не мальчик! А бегаю как заяц по углям. Нет, всё, всё, всё! Домой! В ванну, ужинать и спать!

Ну, какой гад опять пытался проникнуть в мой дом?! Давно пора знать, что это дело не менее безнадёжное, чем моё убийство. Можно подумать, что для кого-то секрет, где я живу. Ну вот, опять прибирать останки невинно разорванного. А чего вы хотели, господа любезные? На двери честно написано: ''Осторожно, злая Смерть''. Я даже с большой буквы написал! Так нет же, - лезут как родные! Мне что, в газету объявление дать, что у меня дома живёт Смерть, - чудное создание неизвестной породы?! Я же не виноват, что я ей нравлюсь, другие нет, и у неё пасть с зубами в три ряда, - мечта скалолаза?! Возьму бренные останки с собой, - мне ещё Кошку и Пса кормить. Да и о собственном ужине надо подумать. Нет, человечину я не ем. Я вообще не люблю людей, - в любом виде.
-Пошёл вон, Смерть, я сегодня на тебя злой!
Огромная клыкастая лопоухая зверюга недоумённо заурчала, замерла, но спустя миг потрусила за мной на кухню. Ну, ничем её не проймёшь! Принципиально она, что ли на меня не обижается?! Тьфу, пропасть!
-Ты сегодня уже ел, не лезь!
Зверюга растеряно заурчала, и не думая озаботиться чувством вины. Ну, конечно, не ей в список ''заслуг'' запишут ещё одного невинно убиенного!
Я конечно и сам люблю убивать, но сегодня я очень устал, и мне просто обидно брать на себя, хоть и неважное при общем числе, лишнее убийство. Может подать в суд за моральный ущерб? К тому же завтра будет затяжной дождь. И новости по радио здесь не при чём, - я его вообще не слушаю. О погоде на завтра мне сообщил тот, кто никогда не ошибается, - шрам на правой руке потянулся и похолодел, - верный признак дождя, а на левой напротив потеплел, как от солнечного ожога, - верный признак протяжённости оного.
-Смерть, а где Кошка и Пёс? А ну давай их сюда, этих бездельников!
Зверюга задорно взвизгнула, и заскребла когтями по паркету, - такими темпами его придётся менять через неделю!
Спустя несколько мгновений, Смерть вернулся, таща в пасти визжащую Кошку, за ними, по примеру Смерти, лихо, загребая лапами, нёсся лающий Пёс. Вообще-то Пёс, - нечто среднее между волкодавом, догом и волком, - лаял редко, но любил показать голос перед Смертью. Вот уж никогда этого не понимал, но у каждого свои заморочки.
Мои домашние звери занялись едой, а я отправился в ванну. Пару часов в тёплой воде я проведу, и пусть всё летит к мархузовой матери!
Как обычно, моим чаяниям не суждено было сбыться. Примерно через час дверь приоткрылась, и в ней показалась морда Смерти. Он был полон чувством выполненного долга, так как в зубах нёс отчаянно завывавший телефон. Я тяжко вздохнул и протянул руку.
-Да?
-Уф! Ты живой! Ну, слава богу! А то я уже стал беспокоиться, от чего ты трубку не берёшь! Я же волнуюсь! А ты опять меня не предупредил! Исчез куда-то аж на целых два дня, а я пропадай, да?!
Хм…два дня? Так вот почему звери такие голодные. Упустил…ладно, потом разберёмся.
-Эй, эй? Ты меня вообще слышишь? Я тут с ума схожу, а он воронов считает! Я с тобой пытаюсь общаться!
-Угу…
-Что ''угу'', что ''угу'' я тебя спрашиваю?! Я тут ношусь как ненормальный, на меня уже братья косятся, а он угукает!
-Может, ты им просто нравишься, у вас там, в монастыре с девами напряжёнка.
-Что?! Хотя с кем я говорю, мне бы сдать тебя со всеми…со всем, что у тебя есть, да только ленивый не знает, где ты живёшь, и только калека не пытался тебя убить!
-Не правда! Помнишь Мнишека Своувана? Адепта ордена Славы? Он же был без одной руки, левой, если не ошибаюсь.
-Тем более! А ты меня не путай, я тебе помочь хочу!
-Может, ещё и в Рай прописку мне раздобудешь?
-А ты не смейся! Не смейся! Ты хотя бы скажи, где ты был всё это время?
-Не могу, Уоррен, я не помню. Просто потерял счёт времени.
-Это-то меня и беспокоит. Последнее время с тобой такое случается всё чаще, может…
Я молча положил трубку, прерывая излияния Уоррена. Он, конечно, был прекрасным другом, но то, что он был монахом, несколько удручало, но с этим как раз я довольно быстро смирился. А ему пришлось смириться с тем, что я бросаю трубки, не звоню, хамлю, богохульствую, и вообще веду себя совсем не как пай-мальчик, и друг монаха.

Примерно час спустя я налюбовался на кровавые разводы на воде, вылез из ванны, и тот час замотался в полотенце по самые уши, дабы не быть обслюнявленным счастливым от моего появления Смертью. Не успел я сесть поудобнее за стол, дабы насладиться чаем с пирожным ''Триумф'', пока варятся пельмени (вечно я ем всё в неадекватном порядке), как по квартире разнёсся вой, от которого у нормальных людей кровь стынет в жилах, а приличные животные воют в голос. Но так как ни я, ни мои звери к оным не относились, то оживление ограничилось тем, что звери оторвали морды от мисок и подушек и с осуждением воззрились на источник воя, а я вздохнул и поднялся. Если не подойду, соседи какую-нибудь службу вызовут. Решат, что я кого-то убиваю. А я дома не убиваю, - чтобы потом не менять ковры и не вставлять окна.
Я взял трубку телефона и попытался придать своему голосу хоть какую-то толику заинтересованности.
-Да?
-Уф! Ты живой! Слава богу!
Мху…где-то я это уже слышал…
-Какому именно?
-Что? – голос напрочь растерялся. Обожаю эту растерянность!
-Какому богу слава?
-А…тьфу, ты! Опять ты! Бог тут не причём! Главное, что ты мне не безразличен! Я же волнуюсь за тебя! И где ты пропадал два дня?!
-Я уже отвечал на этот вопрос, не знаю, просто потерял счёт времени.
-Кому это ты это уже успел сказать?
-Уоррен звонил час назад. Беспокоится…
-Ну, уж если монах за тебя беспокоится, то тогда почему я не могу?
-Ну, во-первых, он всё-таки монах, да ещё и ордена Милосердия, ему положено, а во-вторых, я не выношу, когда ты беспокоишься, - тебе не идёт!
-Ты как всегда в своём репертуаре! Ладно, допустим, я тебе поверил. Что теперь будешь делать?
-Откуда мне знать? У меня ещё вопрос не решённый, надо разобраться, и так потерял два дня, ужас, куда покатится моя репутация?
-Туда куда ей и положено! Хотя тебе рано об этом беспокоиться, ты и так пока без конкурентов! Ладно, не буду тебя отвлекать от праведных дел, позвоню лучше Уоррену, - поплачусь на тебя, пожалуюсь…
-Хорошо, передавай ему привет, Габриэл.

Я положил трубку, и попытался заняться делами. С некоторых пор я стал работать частным детективом, - с моими связями и наклонностями я раскрывал дело за сутки. Клиентов было не много, но достаточно. В деньгах я не нуждался, они нужны были только чтобы прокормить зверей, и внести квартплату за квартиру, в которой я только ел и ночевал, и то не всегда. Моя двух комнатка не нуждалась в большом уходе в силу того, что в ней было минимум мебели и вещей. Я вообще был привычен к аскетизму, достойному монаха, и лёгкому переезду. Наверное, просто потому, что не считал это место своим домом. А вообще-то я был падок до роскоши. Сам не понимаю, как во мне уживались эти напрочь противоположные черты характера?

После обеда я сел на ковёр и включил маленький телевизор, - после тяжёлой ночи и не менее тяжёлого дня я любил посмотреть, чем богат мир. Звери расположились вокруг меня, я пригрелся, и под мерное бурчание какого-то учёного, благополучно задремал.

2
Проснулся я от звонка в дверь. Смерть уже было, собрался загрызть того неблагоразумного субъекта, которому пришла в голову бредовая идея побеспокоить бесценный сон его не менее бесценного хозяина. Я поймал его в каких-то сантиметрах от двери, которую мог бы и калека пинком вышибить. Зачем разоряться на приличную дверь, если я разоряюсь на пропитание такого монстра?
Загнав Смерть в комнату, я открыл дверь, смысла в глазке и вопросах не было. На пороге стоял молодой человек в форме. Хорошо хоть не в военной.
-Квартира два по Комаровскому, дом двадцать два?
-Да.
-Вам заказное письмо. Распишитесь, пожалуйста.
Я взял ручку, расписался, поблагодарил и вернулся в квартиру. Письмо было от Брауна, - вышибалы из ночного клуба, который снабжал меня информацией по многим моим делам. Когда-то я вытащил его из редкой грязи и нашёл ему эту работу. Таким образом, он меня благодарил. До сих пор поражаюсь своей добротой в то время вообще и в его адрес в частности.
Он как всегда написал именно то, что мне было нужно. Потребовался только один короткий звонок, и я связался с заказчиком. Завтра он зайдёт. Теперь можно расслабиться и ждать нового клиента. Хотя я и на деньгах этого проживу месяца полтора.

3
Прожил, как же! Уже через неделю пришлось разориться на новый паркет в коридор! Будь Смерть трижды не ладен! Теперь бедняга передвигается по дому исключительно в мягких носочках на завязочках, которые я собственными руками сшил. Будет знать! Порвёт, - на консервы пущу!

4
Я подпрыгнул от пронзительного крика и упал с узкой кровати. Повезло, что она низкая, а то стыдно было бы из-за такой ерунды ещё одним шрамом обзавестись! Соскочив с пола, я по инерции рванул с низкого старта к двери, от которой и раздавался крик. Нет, - точно соседи кого-нибудь вызовут! Я и так уже начинаю подозревать, что мои соседи либо глухие, либо уже умерли от разрыва сердца. Благо поводов было, хоть залейся!
У двери я на автомате схватил Смерть за загривок и попытался оттащить его от нежданного гостя, которого зверь мечтал разорвать. Повезло, что, когда я дома, эту привилегию он оставляет мне. Но лучше лишний раз его терпение не испытывать.
-Фу, Смерть! Шич! Оставь!
Кое-как оттащив зверюгу и прикрыв чудом, устоявшую дверь, я, наконец, повернулся, чтобы посмотреть, кого же лишил радости скоростного попадания в Рай.
Я замер в нерешительности. На полу, забившись в угол, сидела девушка. Она была напугана, смотрела на меня огромными глазами, словно оленёнок, - хрупкий и несчастный.
-Э…прошу прощения…вы,…чем могу…помочь? С вами всё в порядке? Он вас не сильно порвал?
Девушка замерла, прислушиваясь к моим словам. Прошла минута. Ещё одна. Девушка моргнула, и её взгляд стал осмысленным.
-Нет, не сильно.
-Фу. Тогда может быть, переберёмся в другое место?
Я помог девушке подняться, провёл на кухню и налил горячего чаю, добавив для верности в оный немного коньяка.
Пока она пила и с опасением смотрела на меня, я сидел и умилялся. Сам не знаю, чему. На моих губах играла едва уловимая улыбка. От чего-то мне казалось, что в комнате стало светлее. Зверь, чутко улавливающий моё настроение, предусмотрительно затих и Пса с Кошкой ко мне не пускал. Чай уже закончился, а девушка по-прежнему смотрела на меня как-то странно. Прошла долгая минута, прежде чем я догадался, в чём дело. Я не ждал гостей. Я их вообще никогда не жду. Наверное, поэтому я не сразу вспомнил, что привык спать без одежды, и сейчас девушку спасало лишь то, что вчера я забыл снять полотенце, в которое завернулся после ванной, и оно всё ещё что-то прикрывало. Осознав, сей прискорбный факт, я чуть виновато улыбнулся, и исчез.
Когда я вернулся, уже в брюках и рубашке, девушка сидела за столом и смотрела в стену. Проследив за её взглядом, я увидел фотографию. Это была старая фотография. На ней были я, Уоррен, Габриэл и ещё трое моих прежних приятелей. Двоих из них уже нет в живых, и это тот редкий случай, когда я жалел, что кто-то умер.
-Так что вас привело ко мне? – спросил я, не отрываясь от фото.
-А…я просто…мне…некуда было пойти, и…я слышала, что вы занимаетесь такими делами, ну…за которые больше никто не хочет браться. И я подумала, что…могу попробовать прибиться к вашему берегу, - у девушки на губах появилась робкая улыбка, превратив её в сущего ангелочка, - и что смогу найти помощи у вас.
-А…можете сказать, что у вас случилось?
-Ннет.
-Э…то есть, я должен вам помочь в том, чего не знаю?
-Ну…да.
-Хорошо! – Я бодро поднялся и взял трубку телефона. – Мне не привыкать заниматься неизвестно чем! Вы позволите?
Я дождался её растерянного кивка и набрал номер.
-Алло. Господин Хакинави?….Это детектив. Ваше дело решено, когда я могу встретить вашего гонца и передать ему бумаги?…отлично. Я жду. Буду рад ещё послужить вам…всего хорошего.
Я положил трубку и скосил взгляд через коридор на выход из комнаты. Там обнаружилась клыкастая лопоухость.
-Ну и что ты там стоишь? Давай проходи, если уж будешь вести себя хорошо!

Через два часа, когда Леэрина, как назвалась мне девушка, перестала затаивать дыхание при каждом взгляде на Смерть, в дверь позвонили. Я открыл её всего на миг, - передал гонцу бумаги, забрал конверт с деньгами, пожелал всего наилучшего и вернулся в квартиру.
-Ну вот, теперь мы вполне обеспеченные люди! Я так понимаю, вы остаётесь у меня?
Девушка смутилась лишь на миг, она действительно рассчитывала остаться (не смотря на не проходящий страх перед Смертью), но не знала, как напроситься. Она кивнула.
-Отлично! Значит, ужин готовлю на двоих! Вас ждёт ванна, а я пока попытаюсь придать кровати в малой комнате пристойный вид.
Девушка спряталась в ванную, а я пошёл вести розыскные работы в квартире на предмет полезных для барышни предметов. Сыскал не много, решил остальное прикупить. Только вопрос был, - самому пойти, её послать или Пса погнать, по привычке, со списком и деньгами в пасти. Если Пса пошлю, то точно всё сдачу получу, а деву и обсчитать могут. Остановился на варианте с собакой.

Через час Леэрину ждал царский приём с остатками вчерашнего пирожного, пельменями в моём личном соусе, состоявшем из всего острого, что в доме было. А так же те вещи, которые чудом уцелели после моего очередного срыва. И как знал, что пригодятся вещи моей последней девушки. Почему они оказались у меня? Ну,…скажем так: она была мила. Она захотела ко мне переехать. Смерть оказался против. Пёс его поддержал. Кошка тоже не стал крайним. Потом ходил на сорок дней.
В общем вершиной моего гостеприимства стала кровать! Кровать в малой комнате стояла просто так, я даже не помнил, откуда она взялась. Я покрыл её несколькими слоями простыней, (все, что нашёл в доме), толстым одеялом, пожертвовал две подушки и любимое одеяло. Хотя нет, тут я слукавил. Любимое одеяло я не отдавал никому и никогда. Я отдал деве второе по привязанности одеяло, не такое старое и тяжёлое, как моё. Напоследок не забыл строго наказать зверям её не беспокоить.

5
Я никак не мог уснуть. Через полчаса мне это надоело, и я поднялся, прошёл в малую комнату и встал у окна. Дева спала, и я старался её не беспокоить. Через какое-то время я почувствовал, как изменилось её дыхание, и как она смотрит на меня.
Я не обернулся. Я не хотел её беспокоить. Я просто стоял у окна, не шелохнувшись и не глядя ни на что другое.
Прошло несколько минут, и я понял, что она что-то скажет, если я ничего не скажу сам. А слышать её голос мне почему-то очень не хотелось.
-Просто не спится. – Сказал я и быстро вернулся в свою постель. Уснул я сразу же после того, как услышал, что она уснула.

Я проснулся от странного шума и запаха еды. Я почти всегда просыпался от громкого бурчания в собственном желудке. Ну, или, на худой конец, в желудке Смерти. Сейчас я слышал то, чего в принципе быть не могло: женский голос свободно командовал моей зубастой компанией на предмет оставить мне хоть что-то из приготовленного (причём заметьте не мной).
Я бы ещё послушал, но, зная силовой эквивалент моей шерстистой команды, начал всерьёз задумываться, что мне просто ничего не достанется.
Я уже было, собрался подняться и навести порядок, как вдруг резко вспомнил, что такое не высыпаться и не пить ту дрянь, которую мне прописал знакомый знахарь. Сказал же, спать, по меньшей мере, восемь часов и пить по пузырьку в сутки! Нет, я как обычно страдаю бессонницей и местной амнезией!
Я стиснул зубы, чтобы не закричать от пронзившей меня с ног до головы боли, но стон вырваться смог. Смерть моментально услышал, что я проснулся, и что мне больно и рванул ко мне. Было трудно не заметить приближение этого громилы!
-Эй, Смерть, постой, ты куда?
Голос девушки вспыхнул где-то рядом и смолк. Я с трудом открыл глаза и увидел то, что и ожидал. Леэрина обеспокоено заглядывала мне в лицо.
-Что с вами?
-Ничего, это, бывает…- каким чудом я сказал это сквозь стиснутые зубы, ума не приложу.
-Чем я могу помочь?
-У меня…во внутреннем кармане куртки…есть колбочки…вас не затруднит…достать мне одну?
-Да, да, конечно!
Дева пересекла комнату и принялась рыться в моей куртке. Хм…надеюсь, она не найдёт ничего чересчур предосудительного? Через минуту (вечность?) я почувствовал, что мою голову приподняли, и в горло полилось что-то горькое. Уже через миг сознание предательски меня покинуло. Ненавижу эту настойку!

Я очнулся минут через пятнадцать-двадцать. Так всегда бывает, поэтому и не люблю пить это лекарское недоразумение в не очень удобных местах, - вот так вот вырубишься на приличный срок, а в это время какой-нибудь очередной кандидат в святые мимо проходил. И, разумеется, не был отягощён излишними моральными принципами. То есть продолжал пословицу ''лежачего не бьют'' словами ''лежачего пинают''.
Очнувшись, я первым делом прислушался, не открывая глаз. Боль прошла, осталась приятная расслабленность. Но я знаю, - попробуй я сейчас подняться и я не смог бы удержаться на ногах и двух минут. Мне нужно было ещё хотя бы два часа сна, или часа полтора полежать и потренироваться в движениях руками и ногами. Ненавижу этот реабилитационный период! Убью этого знахаря! Хотя нет, тогда некому будет снабжать меня этой дрянью.
Я слышал только тихое перешёптывание, и не сразу понял, что вообще-то сейчас в квартире кроме меня должна быть только Леэрина. Не сама же с собой она начала разговаривать из-за этого?!
Я сделал над собой титаническое усилие и поднялся. Бесшумно, не побеспокоив даже Смерть, я прошёл по стенке, и осторожно опустился у косяка. Оперевшись о край стены я скосил взгляд на кухню.
За столом сидели двое. Девушка в великоватых ей вещах, которые я же ей и подыскал, и юноша с ангельской внешностью: кучерявые светло-жемчужные волосы ниже плеч, хрупкое на вид, но прочное на пробу телосложение, светлый, почти белый, костюм. И такая же, как и весь облик, чуть лукавая ангельская улыбка. Как же я его люблю!

-Ну вот, стоит оставить на минуту, и Габриэл уже готов сменить меня на посту. – Прохрипел я, пытаясь улыбнуться. Оба бездельника вздрогнули и повернулись ко мне.
-Вы очнулись! Всё в порядке? – вины в голосе у девушки я не заметил, и мне это понравилось.
-Нет! – почти строго ответил за меня Габриэл. – Тебе нельзя вставать! Ещё часа два лежать и даже не думать ни о чём!
Юноша вскочил и подбежал ко мне. Попытался меня поднять, но я только чуть злобно и одновременно нежно ухмыльнулся, понимая, что дело это сейчас было более чем безнадёжное. В конце концов, ему это надоело, и он просто сделал то, что старался никогда не делать не только на людях, но и когда оставался один, - он проявил силу. Он просто поднял меня на руки и перенёс в кровать.
-Вот только попробуй подняться, и я натравлю на тебя Смерть! - Мне ужасно нравилось, когда он злится и командует, и я просто не смог удержаться от того, чтобы не любоваться им с глупой улыбкой умиления. Буквально вчера я почти также смотрел на деву. Почти…
-С каких это пор он тебя слушается? – притворно возмутился я.
-С тех пор, как ты мечтаешь отправиться в мир иной! Почему ты не выпил лекарство раньше?
-Фу…ты хоть представляешь, какая это гадость! Из чего он только его делает?!
-Ты ведь вроде не привередливый? – уже откровенно шутливо, почти без ноток беспокойства сощурился он, и мне просто дико захотелось его поцеловать (или расцеловать по самую маковку)!
Я только сделал щенячьи глаза, в надежде, что его проймёт. Проняло! Он послал деву на кухню проследить за какой-то готовкой, а сам наклонился ко мне, и я услышал его шёпот.
-Не смей больше так меня пугать! Я не смогу без тебя, ты знаешь. Не делай так больше. Хорошо?
Он склонился надо мной, и я почувствовал тепло его губ и лёгкое дыхание. А в последний миг что-то прохладное скользнуло в горло. Скотина! Он влил мне снотворное! Вот проснусь (очнусь), - убью гада!
Но любимого гада!

6
Я очнулся от дикого вопля. Ну, вот хоть раз мне удастся проснуться самостоятельно, а не от внешних раздражителей?! В начале я услышал знакомый хруст. Смерть кого-то догрызал. Я едва сдержался от стона, - нет! Соседи точно кого-то вызовут. Я открыл глаза. Леэрина стояла у входа в свою комнату, и явно пребывала в ступоре. Мимо меня, в направлении коридора пронёсся жемчужный вихрь.
-Я сейчас всё приберу!
Ну-ну, да, конечно. Приберёт он, как же. Сколько себе напоминаю, всё никак руки не дойдут, повесить уже, наконец, почтовый ящик, а-то уже пятого почтальона куда-то девать. Точнее всё, что от него останется. А ещё говорил, что Смерть его слушается. Ну-ну, оно и видно.
На обратном пути вихрь скользнул по своему плащу, висевшему на крючке у шкафа, и достал маленький флакон с настойкой, которую лично я называю ''ангельской''. Это что-то вроде нашатыря, но для души: снимает напряжение, выводит из ступора и так далее. В общем, незаменим, когда ты юная дева, и на твоих глазах клыкастая тварь задирает ни в чём не повинного почтальона. После нескольких вдохов из склянки Леэрина очнулась, и начала приходить в себя. Габриэл осторожно увёл её в маленькую комнату и что-то утешающе ей заговорил. Я встал, покачнулся, но уже спустя миг почувствовал, что владею телом как положено, и больше беспокоиться не о чем. Любопытно, где он такое снотворное раздобыл?
Дверь малой комнаты закрылась, и Габриэл собрался, было, пройти мимо меня в коридор, но не тут-то было. Я схватил его за запястье и прижал спиной к стене.
-Тебя не учили, что не вежливо вливать снотворное, кому не попадя? – тихо произнёс я голосом, граничащим с шипением. Он не сопротивлялся, - бессмысленно.
-Да ещё и моим способом? – добил я горячим шёпотом.
Он ничего не мог мне ответить. Но мне уже было всё равно. Он был так близко. Я его так давно не видел. Я так скучал. Я склонился к его вечно жаждущим губам. Прижал его к стене всем телом, чувствуя, как бьётся его сердце. Он жаждал моих глубоких поцелуев так же, как и я жаждал его нежности и мягких губ. Его запястье, которое я по-прежнему прижимал к стене, чуть потеплело. Верный признак того, что мы слегка не вовремя. Никогда не понимал этого механизма, но в неподходящих местах и в неподходящее время его руки заметно теплели, и это было сигналом для меня. Ему самому было всё равно, есть ли в соседней комнате приходящая в себя после шока дева, он всегда с готовностью отзывался на мои слова и прикосновения. Если это кто-то и прекратит, то это должен буду быть я. Я попытался оторваться от его сладких мягких губ. У меня это получилось только с четвёртого раза. Я с трудом отстранился.
-Толкни, – отчаянным шёпотом выдохнул я.
Он легко толкнул меня, ещё до того, как сообразил что делает. Сознательно он бы меня никогда не оттолкнул, а сам бы я не отошёл. Теперь нас разделяло совсем небольшое расстояние. Но стало чуть-чуть легче. Совсем чуть-чуть…
Его взгляд стал проясняться. Я не мог оторвать от него глаз.
-Нельзя. Сейчас нельзя. Ты знаешь.
Его отрывистые фразы резали меня как ножом. Я не удержался и поморщился как от боли. Невозможность быть с ним была невыносима. Я понимал, что он прав, но…. Это что же получается?! – из-за этой припадочной барышни я не могу реализовать единственное желание, которое у меня вообще оставалось?! И сколько это продолжится? – несколько дней, недели, месяцы?! Да меня же не хватит!

7
Я всегда был сознателен, разумен. Чувства никогда не были для меня чем-то важным. Я контролировал себя всегда (ну, за исключением моментов, когда я был в отключке из-за лекарства), ничто не могло смутить меня, ничто не могло заставить потерять сознание, самообладание. Я даже гипнозу не поддаюсь. Но многое изменилось, когда появился Габриэл. Я повёлся как мальчишка на его серые глаза и улыбку ангела, словно с фрески. Жемчужное создание, мой жемчужный ангел, он сразу же завладел моими мыслями, делами, поступками, - всем! Он стал для меня всем. Я умудрялся забывать о нём только в моменты напряжения боя. Но как только опасность для моей жизни проходила, первое, что приходило мне на ум, это его жемчужный образ.
Одно время его долго не было, и я начал отвыкать от него. Но теперь он вернулся, и я понял, как соскучился по нему.
Нет, я не выдержу того, что он рядом и при этом недосягаем! Либо я избавляюсь от барышни, либо ищу себе другую квартиру! Хотя бы просто снять на пару дней. Ну-ну, как будто мне хватит двух дней.… В любом случае я найду местечко потише в ближайшие несколько дней, или наплюю на своё некстати проснувшееся милосердие, и прибью Леэрину! Девушка конечно мила, но Габриэл мне неизмеримо дороже. Держать себя в руках, после тяжёлого периода в жизни, когда он рядом, я вижу его, ощущаю и…ничего не могу больше себе позволить! Наверное, это и есть любовь. Это первый случай за всю мою, прямо скажем, не короткую жизнь, когда я испытываю такую безумную привязанность к человеку, столь постоянную, продолжительную и даже не думающую давать признаки скуки и разложения.

-Я попросил Уоррена сегодня приехать… Ты не против?
Его робкий, как мне показалось, почти плачущий голос вывел меня из оцепенения. Мху! – можно подумать я способен отказать ему, или быть против его решения! Я грустно улыбнулся и хотел, было направиться к деве, но потом передумал, решив поручить заботу о невинности монаху, в конце концов, ему по статусу положено. Я остановился на пол пути и направился на кухню, обойдя Габриэла на максимально возможном расстоянии, - во избежание…

Уоррен явился через полчаса. Оперативно. Влетел чёрным вихрем и тут же кинулся проверять меня на наличие температуры, заглядывать в глаза, и вообще проявлять бурную заботу о моём здоровье. Во время экзекуции я даже ни разу не огрызнулся, и монаха это насторожило. Я страдал. Он внимательно посмотрел на меня, на виновато опустившего глаза Габриэла, на спокойную как танк девушку, сложил два и два, и сочувственно вздохнув, опустился на стул, сложив руки на коленях.

Мы просидели в ничего не значащей болтовне несколько часов. Габриэл старался не поднимать на меня глаза, я коротко бурчал свои реплики и изучал узоры на собственном столе, Уоррен вёл просветительно-богоугодные беседы с Леэриной. Та участливо и с готовностью его поддерживала, и косилась на нас с Габриэлом, похоже, вполне искренне не понимая причины нашей подавленности. Её счастье…

Когда часы пробили шесть часов вечера, я встал и, под недоумённые взгляды всех присутствующих молча направился на улицу, напрочь проигнорировав зверьё, ринувшееся было составить мне компанию. Плевать! Если уж я один, значит один!

8
Ранней осенью темнело ещё довольно поздно. Свежий воздух действовал успокаивающе. Ветер ласково трепал мои чёрные до плеч волосы и приятно холодил тело под рубашкой. Я всегда любил по долгу бесцельно бродить по улицам и глухим дворам. Когда я взглянул на часы, то обнаружил, что уже пол двенадцатого. Мелькнула мысль о том, что за меня волнуются. Мелькнула и пропала. Это может и приятно, но мысль о том, что кто-то, обо мне беспокоится, всегда меня страшно раздражала. К тому же с некоторых пор она неизбежно тянула за собой мысль о Габриэле, а та (по крайней мере, в данное время) причиняла боль.
Улицы давно опустели. Я по-прежнему не собирался возвращаться домой. Мне хотелось чего-то, чего я сам ещё не понимал. Просто чего-то хотелось ещё. Со мной такое случалось часто, а потому это ''пустое'' желание привычно превратилось в фон для остальных мыслей, не привлекая излишнего моего внимания.
Следующий мой взгляд на часы состоялся в час тридцать ночи. Я чуть удивлённо приподнял брови, и этим и ограничился. Я не собирался бежать домой, и успокаивать весь этот детский сад, резко создавший у меня на квартире свой филиал. Тьфу ты! Прямо не логово зверя и еретика, а какой-то приют для друзей и нуждающихся!
Я злобно фыркнул и ускорил шаг. Перейдя через небольшую дорогу, я снова замедлил шаг, а вскоре и вовсе остановился. Посмотрел на небо, почти полную жёлтую луну и немногочисленные, но яркие звёзды. Ветер вымел все мысли оставив приятную опустошённость.
Не скажу точно, сколько я так простоял, но чётко помню, от чего спустился с небес на землю. На правом боку взвыл самый старый шрам, - верный признак опасности. Только вот кому? Мой шрам сообщал об опасности вообще, а не только мне в частности. Источник следовало искать примерно в радиусе пятидесяти метров, и я поспешно стал оглядываться, присматриваться и прислушиваться. Я уже по привычке больше доверял слуху, и он меня не подводил. Не подвёл и на этот раз. Я в начале услышал крик, а потом увидел выбегающий из двора силуэт. Похоже, это была девушка. И что она забыла на улице в два часа ночи?! ''Хы, то же что и ты!'' – ехидно заявил внутренний голос, и я тряхнул головой отгоняя его и лишние мысли. Вскоре обнаружилась и причина крика и бегства в лице (а точнее морде) крупного зверя несущегося за девушкой. Я дураком не был и всё в миг встало на свои места. Девушка гуляла с новым другом, загулялась, а он возьми да и окажись оборотнем! Обидно конечно, но бывает.
Я сочувственно вздохнул и стремительной тенью скользнул зверю на перерез. В моей руке сам собой появился кинжал, с которым я никогда не расставался, да и мыл признаться не намного чаще. Если бы он попался какому-нибудь стражу правопорядка, то только по количеству видимых следов крови меня бы посадили на три пожизненных. Ну что поделаешь, - жизнь такая…
Зверь, похоже, тоже даунизмом не страдал, потому мигом заметил меня и на полном ходу повернул ко мне, тот час, забыв про девушку. Я выругался сквозь зубы, и резко сменив направление, ушёл от прямого удара. Зверь оказался крупным, гораздо крупнее Смерти. Я полоснул его кинжалом, и полетели искры. Чёрт! У твари оказалась шкура что надо! И где только такой разжился?! Оборотень развернулся со всей скорости, проводя глубокие борозды когтями по земле. Ну если после того, как здесь всё закончится никто не вызовет милицию, и те не обратят на эти ''следы сражения'' должного внимания, я первым распишусь в их полной проф. непригодности!
Тварь была настойчива и сообразительна. Быть бы мне без правой руки, если бы не девушка, не растерявшись ударившая его чем-то большим и тяжёлым. В темноте я не понял, что это было, но это было и не важно, мало ли всякого мусора по дворам валяется? Главное, что зверь замешкался. Всего на миг, но этого оказалось достаточно. Я замахнулся и вонзил кинжал в единственное, как мне показалось уязвимое место у этой твари, - пасть. Приём сработал и зверь, захрипев, повалился на землю. Спустя пару минут он обратился в окровавленного парня, - верный признак того, что он умер.
Я вздохнул и попытался подняться. Рана на руке, на которую по началу я не обратил внимание, адски болела. Я поднял глаза и увидел давешнюю девушку. Она стояла и смотрела на меня. Ни малейшего намёка на страх или растерянность на её лице я не обнаружил. Удивился. Ненадолго. Мне помешал острый взрыв боли в порванной руке. И что мне так везёт последнее время, как утопленнику?! Я попытался подняться и едва не свалился на землю. Сознание я бы не потерял в любом случае, но сейчас я об этом как раз жалел.
Моё незапланированное падение прервалось также незапланированно. Я неожиданно ощутил, что меня кто-то держит. Учитывая, что оборотень был мёртв, выбор был невелик.
-Я помогу, обопритесь на меня.
Выбор, как я уже говорил, не велик, а потому я предпочёл довериться уверенному голосу.
Девушка оказалась не из слабых. Она довольно ловко и уверенно поддерживала меня, позволив на неё положиться, а голос был очень спокойным, и не давал впасть в забытье. Мне это конечно и так не грозит, но в случае чего…
-Не волнуйтесь, всё будет в порядке. Надо перевязать вашу рану, а-то мало ли какой заразы он мог занести!
-Не беспокойтесь, я живучий. А вы я вижу, не очень-то удивились оборотню? – говорить мне было тяжело, но любопытство раньше меня родилось.
-Не разговаривайте, вам вредно. Но вы правы. Впрочем, вы ведь тоже не очень удивились. Даже пошли на него в рукопашную.
-Почти. У меня кинжал был.
-О да. И я полагаю вам не привыкать, с ним обращаться. Ладно, молчите, вам не следует говорить. Вы правы, мне уже доводилось встречаться с оборотнями. По долгу службы. Я при нашем отечественном ФБР работаю, так сказать. Да ещё и при участии церкви.
Я невольно споткнулся, от неожиданности её слов, но она вовремя меня поддержала.
-Осторожнее. Где вы живёте? Я провожу вас. Обещаю, что доставлю в целости и сохранности и помогу перевязать рану. Вы ведь спасли мне жизнь, и я должна вас отблагодарить. Надеюсь, что когда вы окрепните, то расскажете мне, почему вы не удивились оборотню.
Она бодро улыбнулась, а я прикинул, что пару дней для выдумывания более менее сносной легенды по этому поводу у меня есть. О том, что дома меня ждут три зверя, два с ног сбившихся парня и одна слабонервная дева, я старался не думать. Хм…пару дней…да если сохранится та же тенденция, то кто знает, что может случиться за пару дней?!

9
Дверь открылась, но в квартире было подозрительно темно и тихо. В дверном проёме, что вёл в комнату, возникли два жёлтых огонька. Моя спасительница едва заметно напряглась.
-Это кто?
-Домашнее животное. Смерть, на место, пошёл вон.
Вряд ли мой голос прозвучал очень уверенно, но Смерть меня понял, и два огонька исчезли. Девушка провела меня на кухню и усадила за стол. Щёлкнул выключатель и я закрыл глаза, чтобы не ослепнуть от яркого света. Девушка включила воду и взяла тонкие полотенца, которые лежали на столе для вида, - ими никто не пользовался, а потому они были девственно чисты. Всё это я услышал, не открывая глаз. Но открыть их пришлось. Моя спасительница оказалась эффектной брюнеткой, и я понял оборотня, - на такую позариться много ума не надо. Да и вкуса. Сама собой мелькнула мысль: '' Габриэл будет ревновать''. Я усмехнулся ей про себя, и поспешил отогнать.
-Тут кажется вам записка, – недоуменно сообщила девушка, вертя в пальцах с безупречным маникюром листок бумаги.
-Прочтите, я, вряд ли смогу, сейчас.
В глазах и впрямь стояли слёзы. Девушка ни на миг, не вспомнив о том, что личную корреспонденцию не читают, процитировала послание.
-''Если ты это читаешь, значит, ты дома. Надеюсь с тобой всё в порядке. Мы пошли тебя искать. Не волнуйся, мы в любом случае вернёмся в пять утра. Умоляю, не делай больше ничего, мы скоро. Выпей лекарство и спать. Габриэл.
P.S. Да хранит тебя бог. Послушай доброго совета. Я за тебя помолился, хоть и знаю, что ты этого не любишь. Брат Уоррен.
P.P.S. Не волнуйтесь, Пса и Кошку мы взяли с собой. Обещаю, что не потеряем, зато они помогут нам вас найти. Леэрина.''
Девушка озадачено посмотрела на меня.
-Похоже, вас здесь ждала целая прорва друзей, по крайней мере, один из которых монах, а другой девушка, обращающаяся к вам на ''вы''. Вы всегда живёте такой полной жизнью?
Меня так умилило, как она сощурилась, что я не удержался от улыбки.
-К счастью, нет, – я покосился на часы, - и это безобразие продолжится через полчаса.
На последнем слове я поморщился от боли, и это тут же было замечено.

Вот-вот должны были появиться мои друзья, а девушка заканчивала с перевязкой раны. При свете стало видно, что оборотень подрал меня изрядно, я даже удивился, как смог дойти до дома и не истечь кровью, очередной раз, убеждаясь, что я и в Аду никому не нужен. Ещё меня удивило то, что барышня вела себя очень уверенно и спокойно. Работа видать сказывается.
-Я не спросил, как вас зовут?
-Сабрина. А вас?
Я поморщился, толи от боли, толи от вопроса и стал осторожно подбирать слова.
-Меня никак не зовут обычно, а если что, то называют Каином.
-Как библейского убийцу брата?
-Именно. Но не за братоубийство. Брата у меня нет. Просто он был первым сомневающимся. В боге, в истине, в смысле жизни.…Да и вообще странный был малый, особенно по Байрону. Вот и решили, что я на него похож, так и стали прозывать.
Вообще-то я слукавил. Каин было моё настоящее имя, или то, которое можно считать таковым, и изначально не имело никакого отношения к библейской истории, в тех местах вообще никогда не слышали об этой легенде.
-А ваше настоящее имя?
-Его уже никто не помнит. Наверное, даже я. Боюсь назвать очередное прозвище, да и не нужно это имя никому. Да и знает ли кто, какое оно: ''настоящее''?
Я нашёл в себе силы улыбнуться, и услышал, как открывается дверь. Сабрина завязала последний узелок на повязке и поднялась. Первыми влетели Пёс и Кошка. Следом появился монах, потом Габриэл, и, наконец, Леэрина. Что-то мне подсказывало, что Сабрине не нужно говорить, кто здесь кто, и что вошедшие вряд ли рассчитывали увидеть меня еле живого в обществе роскошной незнакомки. Ну не везёт мне сегодня! Не везёт!

-Каин, что случилось? – Габриэл смотрел на Сабрину как жена на любовницу (хотя почему ''как''?).
-Ничего, Габриэл, всё в порядке. На меня напал оборотень, а эта девушка мне помогла. Позвольте представить вам Сабрину. А это Габриэл, Уоррен и Леэрина.
-Приятно познакомиться, хотя господин Каин лукавит. Это он спас меня, а я лишь позаботилась о его ранении.
-Благодарю вас, - Габриэл явно боролся с собой, он не доверял ей, но был благодарен за помощь, – а сейчас если позволите, я займусь им, а вы отдохните.
Габриэл увёл меня в комнату, и буквально опрокинул на кровать, едва ли не силой влив в меня эту мерзкую гадость от знахаря. Повозмущаться я не успел, ослабленный раной я поддался лекарству быстрее и почти моментально провалился в крепчайший сон.

10
Свершилось! Я проснулся сам! Меня никто и ничто не разбудило! Так, стоп, а я точно у себя дома? А-то может и тихо, потому что, я в каком-нибудь каземате в светлом обществе святых братьев?!
Мысли были не весёлые, но им не суждено было прожить долго, ибо вскоре я расслышал тихий разговор, как и положено состоящий из четырёх голосов. Их негромкая беседа меня успокаивала, и я решил не вмешиваться, а улучить момент и отдохнуть.

Чья-то прохладная ладонь легла мне на лоб. Я улыбнулся и открыл глаза. Надо мной обнаружилось улыбающееся лицо в обрамлении светящихся жемчужных кудрей. В голубом небе сияло солнце. Ветер шуршал зелёной травой.
-Габриэл!
-А кто же ещё, дурашливый ты мой?
Прохладная рука исчезла, я недовольно скривился, и тот час был вознаграждён ласковым поцелуем. От нежных губ я отказываться не захотел, а потому не долго думая, опрокинул его на траву и, прижав к земле, преподал урок глубоких поцелуев с доведением до исступления. Он вообще сдержанностью никогда не страдал, так что мы провели с толком несколько часов, которые оставались до захода солнца.
Я лежал на траве и любовался закатом. Кудрявая голова Габриэла покоилась на моей груди, а его руку я вообще не намеревался отпускать до ближайшего пришествия какого-нибудь бога. Кто знал…
Закат уже догорал, а я нет. Я слышал, будто после телесной любви приходит усталость, скука и вообще пропадает интерес к объекту любви, или, по крайней мере, очень ослабевает до следующего взрыва чувств. Со мной всё было не так. Я не чувствовал усталости или скуки. Моё сердце билось также сильно, как и все последние часы. Казалось, теперь я люблю его ещё сильнее, хотя я думал, что любить сильнее просто невозможно. Он был рядом, и его присутствие наполняло меня, словно ветер, наполняющий паруса. Я был абсолютно и беззаветно счастлив. Такого счастья я не испытывал никогда раньше, даже тогда, когда думал, что по настоящему счастлив. Впрочем, такое на моей памяти было всего раз. Да и то, тогда всё закончилось более чем тоскливо.
Мрачные мысли стёрли мою улыбку. Габриэл чутко ощутил моё настроение и с беспокойством посмотрел на меня.
-Милый?
Я посмотрел на него. Улыбнулся, но в моих глазах появилась тоска и слёзы. Он приподнялся, коснулся моей щеки рукой, которую я тут же судорожно схватил. Теперь обе его руки были моими, и мне стало чуточку легче. А, заработав ещё и лёгкий поцелуй, я и вовсе забыл о неприятных воспоминаниях. Только в моих глазах стояли слёзы. Но может, теперь это были слёзы радости? Кто знал…
Я проснулся от первых лучей солнца. Я никогда его не любил, но в присутствии Габриэла и оно показалось маленьким кусочком счастья. Габриэл лежал возле меня и изучал небо. Он не улыбался. Он хотел что-то сказать, но не знал как. Я решил его не торопить. Он явно боялся моей реакции. Я знал почему.
Уже и не помню, что тогда случилось, но он был не виноват. Он хотел помочь. А я ударил его. В первый и в последний раз поднял на него руку. Помню его напуганные глаза. Страх в них был, но немного. Его заглушала любовь, светящаяся в них даже в тот миг. Я вздрогнул и кинулся к нему. Он сидел на полу. Я бросился рядом с ним на колени и обнял его. Из моих глаз текли слёзы вины. Я шептал что-то, извинялся, просил прощения, говорил, что у меня никого больше нет, кроме него, что только он меня знает, но ему сложно понять меня, потому что он не испытал то, что я, и что я никогда не позволю, чтобы с ним произошло что-то подобное. Я чувствовал его растерянность. Ни моих срывов, ни умоляющих просьб о прощении он тогда ещё не знал. Не узнал он их и в будущем. Но возможность повторения его пугала. И сейчас он молчал. Боялся вызвать мой гнев.
Я взял его руку и ободряюще улыбнулся, когда он повернул голову ко мне. Я дал молчаливую клятву, что не при каких условиях не причиню ему боли. Лучше я сам умру. На его губах мелькнула улыбка, принимающая клятву, мелькнула и тот час исчезла. Он вновь устремил свой взгляд в небо.
-Ты знаешь, кто я? – его голос был, тих и осторожен. Он толи действительно спрашивал, толи утверждал. Мы никогда об этом не говорили. Он, наверное, даже не был уверен, догадываюсь ли я, или знаю наверняка. Я знал наверняка, хотя и не думал над этим. Да, вспоминая о том, кто мой Габриэл по роду, по происхождению, начинаешь понимать, насколько разные люди могут быть, созданы друг для друга. Воистину неисповедимы пути Матери Тьмы! Я улыбнулся, ласково и обнадёживающе.
-Знаю.
-Точно? – наивно детски уточнил он.
Я едва не рассмеялся.
-Точно-точно!
Он как-то странно на меня посмотрел, и вдруг сказал абсолютно бесцветным голосом.
-И что?
Я растерялся. Я смотрел на его непривычно грустное, словно мёртвое лицо. И сам перестал улыбаться. Я испугался. Наверно впервые в жизни я действительно испугался. Я испугался, что из-за этого он решил уйти. Уйти от меня. И я не смогу его ни вернуть, ни удержать.
-Ты не уйдёшь. Никогда. Я не позволю тебе. Я тебя не отпущу. Будь ты хоть чистокровным! Хоть четырежды! Я никогда и никому тебя не отдам! И ты не посмеешь меня оставить. Никогда! Иначе я утоплю этот мир в крови! И не только этот! Не смей! Никогда не смей!!
Мой голос был похож на яростное рычание, от которого у самого Дьявола бы застыла кровь в жилах, а примесь шипения вогнала бы в бледность любую из Великих сил. Но этот рык был вызван не гневом, а страхом. И он понял это. Габриэл молча едва заметно улыбнулся и обнял меня. Я вцепился в него как утопающий. Зарылся лицом в его волосы, и залил их слезами страха пополам с благодарностью: он не уйдёт! Никогда никогда не уйдёт! Кто знал…
Я проснулся от холода. Я определённо был не в поле. Я открыл глаза и обомлел. Старый огромный каменный дом. Холодный, с небольшими окнами. Я не сразу осознал, что здесь я определённо не засыпал. Я резко оглянулся и увидел связанного по рукам и ногам Габриэла. Рот также был, заткнут какой-то тряпкой. А рядом стоял какой-то громила, классической преступной наружности. Как я не заметил приближение опасности?! Впрочем, я знаю, как: в присутствии Габриэла мои звериные инстинкты, отвечавшие за безопасность, очень сильно притуплялись. Но почему я не связан?! Словно в ответ на мой вопрос из темноты раздался голос:
-В верёвках нет необходимости, мой милый, мы вкололи тебе экстракт растительного адамантина.
Голос был мне не знаком, но лишь кто-то очень близкий мог знать, что только этот экстракт лишает меня возможности колдовать. Хотя бы на время. Да и раздобыть его было, мягко говоря, не просто.
Из темноты вышла говорившая девушка.
-Узнаёшь меня, любимый?
Я замер, не способный даже думать, билась только одна мысль: '' Марилна!! Быть не может!! Она же умерла!!''.
-Вижу, ты удивлён. Прости, но я не с добром к тебе пришла. Я знаю многое о тебе. Но это «многое» я узнала без тебя. Когда ты покинул наш мир, и запер его, я была тебе даже благодарна, иначе я бы не смогла выбраться в другие миры. Но мне пришлось всё постигать самой. Меня некому было обучить, рассказать, объяснить. Сколько мы не виделись, милый? По земному календарю? Тридцать тысяч лет? Сорок? Когда ты забыл обо мне? Почему перестал искать?
-Но я не знал, что ты жива! Мне сказали, что ты умерла, у меня не было причин не доверять им! Да и сил, чтобы самому проверить, и поискать у меня тогда не было! А когда я уходил, я и думать не о чём не мог! Ты знаешь! Раз сама прошла через это…
-Да ты прав, разумом я это понимаю, но мой разум, как и сила, слабее твоего. Но я не жалею, в любом случае я сильнее любого другого существа, а потому это не имеет значения. Интересно, чем тебя, - всесильного, бессмертного, того, кто не способен любить, мог привлечь этот смазливый мальчишка?
Она приподняла лицо Габриэла за подбородок и заглянула в его глаза. Взгляд Габриэла вспыхнул гневом, упрямством и ненавистью.
-Хм…а, на сколько ты дорожишь им?
Её голос должен был напугать меня. Но она не на того нарвалась!
-Не смей трогать мальчика!
Мне было всё равно, кто она, но если она хоть пальцем тронет Габриэла, я уничтожу её! Она увидела эту решимость в моих глазах, и на миг в её взгляде появился страх. Но лишь на миг.
-Удивляюсь я тебе, дорогой…какой-то мальчишка!
Она вынула кляп изо рта Габриэла, и до того как он успел что-то сообразить, впилась в его губы жёстким поцелуем. По его подбородку потекла струйка крови. Марилна отпустила его и вновь заткнула рот. Габриэл повалился на пол, в его глазах стояли злые слёзы. Я поклялся себе, что за это буду неделю носить его на руках, и месяц не выпускать из объятий. Но пока…. Я начал плести заклинание, но почувствовал что-то не ладное.
-Нет уж! Не советую тебе этого делать, милый мой! Ты не забыл про экстракт? Помнишь его побочные эффекты? Ты не просто не можешь пользоваться магией, за каждое даже самое слабое заклинание ты заплатишь болью, о которой и в Аду не знают. Прости, но с той дозой, которую мы тебе вкололи,…боюсь, что ты теперь на всю жизнь будешь прикован к постели, если решишься на что-то серьёзное.
Её вкрадчивый голос и сожаление вызывало желание её убить, но она была права. Я столкнулся с взглядом Габриэла, в нём было сомнение, удивление и страх. Страх за меня. Я не вынес этого взгляда, и посмотрел на Марилну.
-Чего ты хочешь?
-Я? Что ты, милый, сущие пустяки! Я хочу, чтобы ты страдал всю жизнь!!
Я не успел что-либо сказать, или сделать, как вдруг оказался в чистом поле, в нескольких сотнях метров от того дома, в котором был мгновение назад. Марилна махнула рукой, и здание со страшным грохотом обратилось в руины. Прошло долгое мгновение, прежде чем я осознал, что Габриэл остался в доме.
Я забыл обо всём и со страшным рычанием создал в руке очень мощный и энергоёмкий шар Силы. Но не успел я отправить его в ухмыляющееся лицо девушки, как неописуемая боль пронзила меня с ног до головы, и заставила меня свалиться как подрубленное дерево, согнувшись в три погибели. Я сцепил зубы, но всё равно застонал. Я чувствовал, как рвутся не только мои клетки, но и энергетические связи. Перед глазами поплыли чёрные пятна.
-Милый мой, бесценный, - Марилна опустилась на колени рядом со мной и коснулась рукой моей щеки, та тот час отозвалась дикой болью. Девушка нагнулась, и я ощутил взрыв боли, пришедший от моих губ.
-Прости, я забыла, что даже самые нежные прикосновения для тебя сейчас страшнее любых пыток, мой любимый и единственный старший брат! Нет, я не убью тебя, - это прекратит пытку, а мне бы этого не хотелось. Ты ведь всё равно возродишься на закате.
Марилна поднялась и пошла прочь.
-Прощай, мой дорогой брат! Может, ещё увидимся, хотя мне уже всё равно! Я получила, что хотела!
Прошла целая вечность, прежде чем я смог хотя бы осознать тот факт, что я один в поле. Потом пришло воспоминание о Габриэле…
Я вздрогнул и вскочил, о чём тут же и пожалел, свалившись от дикой боли обратно на землю. Я скривился от боли, но оттолкнул мысль о ней. Мне было всё равно, во что мне это может обойтись, но я должен его найти! Я собрал всю свою волю и пополз к развалинам. Каждое движение отзывалось волнами боли, разливавшимися по всему телу, и рвущими последние энергетические связи. Я не знаю, сколько я прополз, но когда я прикоснулся к развалинам, приближался заход солнца. Левая рука окончательно отнялась и повисла плетью, как и собиралась уже довольно давно. Я этого даже не заметил, разбирая завал и пытаясь припомнить, в какой стороне находился Габриэл. Его не так-то просто было убить, и я не собирался сдаваться, пока не увижу его тело.
Когда из завала показалась белая тонкая рука, моё сердце замерло. Я удвоил свои усилия и через какое-то время отрыл его целиком.
Его лицо было совсем спокойным. Но не таким, каким было, когда он спал. Его сердце не билось, и грудь не вздымалась. Я вдруг понял, что он умер. Его больше нет. Боя бесконечная жизнь потеряла смысл и стала достойной проклятия и забвения.
Но нет! Я не сдамся! Не важно, чего мне это будет стоить, но я знаю: его не так-то просто убить! А значит, имеет смысл попробовать последний шанс. Я собрал всю свою Силу, выскреб без остатка из всех закоулков, вырвал у своего духа, собрал всё, что было и всё, что я смог вырвать из окружающего меня пространства. Я уже почти ничего не видел, не слышал, не мог думать. Боль заняла все места и вытеснила всё. Последним рывком я отдал всё, что смог ему и впервые в жизни потерял сознание.
Очнувшись, я первым делом удивился, что это вообще произошло. Вот уж никогда бы не подумал, что после такого мой Разум не растворится в собственном Тёмном Озере. Осмотревшись, я увидел небольшую комнату в маленькой деревянной избушке. В дверь вошёл высокий и худощавый парень. Точнее, это был бы парень, если бы не глаза, возраст которых вызывал уважение даже у меня. Он немного сутулился и смотрел с лукавинкой.
-Смотри-ка! Очнулся! А ты живучий, молодец! – голос у него оказался довольно молодым, но чуть хриплым, – а я уж признаться и не надеялся! Здорово вас потрепали! Ничего не скажешь! Лихо! Я уж думал, всё! А уж когда понял, что в вас экстракт растительного адамантина вкололи! То прямо обомлел, что живы остались! Не волнуйся, - рука снова будет слушаться, как и раньше, да и боли больше не будет. Ну, почти. Да и при условии, что будете пить настойку, которую я сделал, и спать после этого не меньше восьми часов. А настойку каждые сутки пить, если не хотите ощутить все прелести жизни в вашем личном Аду! Ясно? Всё поняли?
-Да, - я запомнил, но мои мысли были о другом, - А что с…?
Я не смог сказать это вслух, но знахарь меня понял.
-Дааа…тяжко ему. Но…это ведь вы поделились с ним энергией?
-Да.
-Верный ход. Единственно верный. Ещё бы чуть-чуть и мальчика было бы не спасти. Но и он не из простых. Признаться, я до конца так и не разобрался кто он. Но да это и не важно! Главное, что жить будет парнишка!
Я подорвался с места до того, как он произнёс эти слова. Я не знал что тут где, но это бы не важно. Меня вела любовь (может, звучит и пафосно, а я пафоса не люблю, но по-другому и не скажешь, хотя раньше я даже и не знал, что такое любовь, а точнее знал, но не мог испытывать, но как говорится: ''на дне моей гордости лежит смирение'').
Габриэл был как всегда бледен, но его кожа почти светилась, а это означало, что он жив. Я склонился и прислушался к биению его сердца и его ровному дыханию.
-С ним всё будет в порядке, - улыбаясь, произнёс знахарь и, помолчав, чуть более грустно продолжил, - лучше, чем с вами…
-Не важно, - быстро сказал я, вглядываясь в любимые черты.
-Габриэл, - осторожно позвал я, едва касаясь его щеки рукой. Мне вдруг показалось, что мною, всем моим телом и даже духом, вдруг провели по острейшей бритве. Точнее я сам провёл. Проснулась боль: глубинная и уже почти родная. Эта боль останется со мной навсегда, и её не вытравишь никакими эликсирами.
Но всё это ушло на задний план и тот час забылось, когда ресницы Габриэла дрогнули, и он медленно открыл глаза. Я потонул в этих жемчужных облаках и улыбнулся.
-Милый.
Его шёпот живой водой пролился на мою израненную душу, и я не смог удержать слёзы счастья. Он протянул руку и осторожно коснулся моей щеки. Самая приятная во всех мирах прохлада, остудила пыл раскалённых игл, что впивались в мои виски. Теперь всё в порядке! У меня всё в порядке! Потому что у НЕГО всё в порядке.
Да, - знахарь не смог определить, кем был Габриэл. Это знал только я. Его отец был отличным политиком. Он был не с Земли, но вполне человеком. Габриэл почти ничего не унаследовал из его внешности, но взял чрезвычайно много его талантов, хотя и стремился это не показывать лишний раз. Он был сущей копией своей матери. Даже его одежда была необыкновенно похожа на её. А ведь она была во истину очень чистым существом, во истину чистым. Да она и не могла быть иной, ведь в её случае ''светлое существо'' было не характеристикой, а определением. Ведь она была ангелом!

Я проснулся и долго не мог понять, где нахожусь. Потом понял, что это было только сном. Хотя это когда-то и случилось на самом деле, но сейчас это было всего лишь сном. Хотя неприятный осадок и не проходил.

В квартире было непривычно тихо. В начале я не озаботился над этим подумать, но потом пришлось: ненавижу чувство незаконченности! Я спустил руку с кровати и тихо позвал Смерть. Вместо мокрого носа или лохматого загривка в руку ткнулся лист бумаги. Я с недоумением поднёс его к глазам и прочитал: ''Доброе утро, любовь моя! Прости, что не встречаю, но как ты уже, наверное, заметил, нас нет дома. Мы решили тебя не будить, и пошли с Сабриной к ней на работу. Кто-то сдал её нашим городским волкодлакам и прочим аниформам, иначе её бы не вычислили. Мы подумали, что сами справимся, а тебе лучше отдохнуть. Не волнуйся, вернёмся вечером. Люблю, целую, Габриэл.
P.S. Кстати, Леэрину мы спрятали в монастырь, по крайней мере, пока, - Уоррен договорился''.

11
Я вскочил с постели, как ужаленный. Следующие полчаса сильно пополнили знания моих животных о моей же воспитанности. Точнее о полном отсутствии оной. По крайней мере, сейчас. Я долго, с чувством, расстановкой и вдохновением, во всех подробностях описал все, что я с ними сделаю, что думаю о них, об их родственниках, и об их заботе, обо мне, любимом. В общем, я сильно удивлюсь, если у них вообще остались уши! В особенности у этого небесного недоразумения!
Успокоившись, я стал мирным как очень качественно упокоенный очень хорошим некромантом зомби. Усевшись в единственное кресло, я взял телефон.
-Алло, Брюс? Это я, - Каин. Ты мне кое-что не найдёшь?….Да так, тут узнать надо, где работает одна барышня, это по твоей части…. Сабрина. Эффектная брюнетка, работа требует заниматься с оборотнями…. Умху. И телефон есть?…. Дашь?…. Записал, да, благодарю, с меня бутылка ''Чёрной крови''!
Я положил трубку и прикинул, позвонить сначала к ней на работу или сразу в другое место? Промучившись, с пять минут, я остановился на первом варианте.
-Алло, - максимум наглости и стали в голос, и мне скажут всё даже и, не подумав спросить имя и должность. Вот она наглость, что города берёт! – мне нужно личное дело Сабрины Сабрус, под номером 73654286. Мне нужна цитата из графы ''особенности рекомендуемой работы''.
-А… - девушка на телефоне явно растерялась, но похоже, решила, что я и впрямь имею на это право. – Да-да, конечно!
Уже спустя минуту я стал обладателем любопытной информации. Оказывается, ей рекомендовалось работать с оборотнями и другими аниформами. А ещё у неё был допуск к работе с вампирами. Вот это да! Вот тебе и номер! Всё равно, что работать с кошками и собаками сразу! Надо кое-куда позвонить. И, пожалуй, даже в два места.
-Алло…это Каин, я вас не побеспокоил?…замечательно! Рад слышать! Буду безмерно признателен, если смогу услышать Графа…благодарю вас.
В ожидании высочайшей аудиенции я нетерпеливо постукивал пальцами по подлокотнику кресла.
-Да?…господин Граф, моё почтение!…да я помню, что обещал навестить вас, и выполню своё обещание завтра же! Но сейчас у меня к вам просьба, вы не могли бы рассмотреть вопрос об охоте на некую Сабрину Сабрус…да…ну, да…так получилось…уж простите, я обещаю, что завтра мы обсудим мой ответный шаг…да-да, конечно…буду безмерно рад!…разумеется!…до завтра Граф!
Я положил трубку и тяжело выдохнул. Такого ещё не хватало, с Графом теперь расплачиваться. А кто знает, что он попросит? Наверняка какую-нибудь мерзость! И пусть Габриэлу будет стыдно!
Я снова тяжело вздохнул и набрал ещё один номер.
-Алло... это Каин Гаримор. Могу я услышать Лорда?...благодарю вас... да, я подожду.
Вот сейчас подойдёт предводитель местной общины оборотней и главы негласного общества единства аниформ. Надо будет уговорить его на то же, за что я завтра буду расплачиваться с вампиром. Чудно. Габриэл все глаза выплачет, но так ему и надо, - не надо было решать подобные вопросы без меня!
-Да?...рад слышать вас, Лорд. Хотелось бы передать вам письмо, не пришлёте своего гонца за ним?...буду вам безмерно признателен, ибо это не телефонный разговор, а вопрос хотелось бы решить как можно быстрее... да, конечно, я не забуду этой услуги и отплачу, как и когда скажете... да, благодарю вас заранее. Я буду у вас завтра же... ещё раз благодарю и желаю долгих лет правления, до завтра, Лорд.
Я положил трубку и выдохнул ещё тяжелее, чем после звонка Графу. Нет, с вампирами всё-таки легче, - от них я знаю чего ждать, - ко всему готов. А от волкодлаков всего можно ожидать. Завтра днём к зверям, а ночью к Графу, и пусть мои делают, что хотят!

12
Вечером вернулись Габриэл с Сабриной. Я ничего им не сказал, а им особо похвастаться было нечем, так что и разговоры были спокойными и не серьёзными. Поздно вечером Сабрина решила уйти домой. Мы не стали её задерживать. За ней закрылась дверь. Звери уже спали в малой комнате, а мне спать не хотелось. Я знал, что за сутки мне предстоят завтра, а Габриэл не знал. Мне хотелось побыть с ним, пока есть возможность и забыть, на время, о завтра.
Защёлкнув лёгкий замок на двери, и задвинув по привычке, никого бы не спасшую, щеколду, я взял Габриэла за руку и увёл в полумрак комнаты. Он мгновенно отозвался и на некоторое время мы забыли обо всём...
Я заснул абсолютно счастливым, прижимая его к груди, и стараясь не думать о том, что может случиться завтра.

Я открыл глаза. Новое чудесное утро уже началось. Свежий ветер развевает занавески на высоком окне. Я смотрю на спинку своей кровати, которая отполирована до матового блеска, и привычно вижу в ней свою отражение. Я слышу, как открывается дверь, но не волнуюсь, - я знаю кто это. Гуинор входит с подносом в руках, приветливо улыбаясь. Я отвечаю ей улыбкой и сажусь в постели. Она открывает занавески, впуская в комнату приятный утренний свет, и подходит ко мне.
-Господину прибрать волосы? – спрашивает она, как всегда. Я молча, не переставая улыбаться и, не покидая широкой постели, разворачиваюсь к ней спиной, привычно предоставляя свои длинные, почти до пояса волосы в её распоряжение. Она нежно начинает их расчёсывать, а я тихо надеюсь, что мама не просила сделать мне сегодня что-то праздничное. Уже через пять кринов я радостно обнаруживаю на своей голове сеть сложных кос и связок и понимаю, что не просила. Я разворачиваюсь обратно к Гуинор. Она стоит надо мной, и я, задорно тряхнув волосами, вскидываю голову. Она улыбается мне, касается ладонью моей щеки и целует. Странно, что она не сделала этого сразу, как вошла. Я ждал этого всё ночь, и она, конечно, это знала.
-Господин желает завтракать? – спрашивает она, не прекращая улыбаться. Я киваю головой, и она заваливает меня маленькими чашечками, баночками и колбочками. Пока я уплетаю всё, до чего могу дотянуться, она сидит напротив и умилённо наблюдает, опустив подбородок на руки. Я догрызаю последний кусочек моей любимой маринованной рыбы, и она вновь поднимается с места, чтобы задать мне ещё один обязательный вопрос.
-Господин желает одеться?
''Господин'' желает. А точнее у него нет выбора. А значит ''господину'' придётся подняться со столь полюбившейся за ночь постели. '' Господин'' мученически вздыхает и героически поднимается. Я прохожу к окну и поручаю своё тело заботливым рукам Гуиноры. Она ни на минуту не перестаёт улыбаться. Снимает с меня длинную, до пят, митану, и надевает через голову хламиду той же длины с разрезами по бокам до бедра, без рукавов и сшитую из гладкой кожи. Я поднимаю руки, чтобы не мешать, ей застёгивать на ''невидимые'' крючки два специальных пояса. Первый, в три четверти локтя шириной, призван плотно затянуть талию, а второй, в локоть шириной, охватывает бёдра, указывая на мой социальный статус. Мне это не нравилось. В смысле то, что Гуинор достала тонкий шнурок, инкрустированный разноцветными камнями, и обмотала им мою шею. Это означало, что придётся встречать заграничных гостей, и никто не должен промахнуться в моём статусе. Явно не радостное выражение моего лица не понравилось Гуинор, и она наградила меня за будущие официальные мучения долгим поцелуем, авансом. Она знает, как поднять мне настроение. Я снова улыбаюсь, а она уже уносит ненужный поднос, а на прощание сообщает мне, что мама меня уже ждёт. Я мученически вздыхаю, и направляюсь в другой конец дворца.
-Доброе утро, сын. Я вижу Гуинор, как всегда обеспечила тебе хорошее настроение! Но я хочу поговорить с тобой немного о другом. Я не хотела тебя беспокоить раньше, но время пришло. Сегодня приедут знатные дамы из всех концов Гаридара, и из соседних государств.
-Зачем мама? Разве мы заключили союзы ещё не со всеми государствами Крылатого Моста?
-Да, но я имею в виду союз другого рода. Все они приедут с одной целью, - завоевать неприступное сердце кронпринца Гаридара.
Мама хитро улыбнулась и погладила меня по голове.
-Ты уже совсем взрослый. Уже 18 Великих Периодов прошло с момента твоего чудесного рождения, и тебе пришла пора выбрать себе жену. Не смотри на меня, как на злую фею, я прекрасно понимаю, что вас с Гуинор связывают куда более сильные и личные чувства, чем господина и служанку. Но и ты пойми меня. Государству будет спокойнее, если оно будет знать, что род не прервется.
Она обнадёживающе улыбнулась и повела представлять меня, прибывшим заранее послам тех дам, что скоро поселятся в нашем дворце. Одну из них я должен буду назвать своей невестой, на праздничном обеде спустя 12 восходов после их прибытия. Разумеется, послы были счастливы, видеть кронпринца Гаримора.
Вообще-то моё полное имя было Каин Гаримор, моё первое имя использовалось очень редко, но порой нравилось мне куда больше. А если честно, то я просто не всегда был уверен, что произношу своё второе, и основное, имя правильно.
После представления и ритуальных фраз, я отправился прогуляться по парку. Я вернулся только вечером, и привычно обнаружил Гуинору. Она немного грустно улыбалась. Я позволил ей себя переодеть. Впрочем, моё мнение и настроение в расчёт не брались, просто было невозможно самостоятельно расстегнуть и расшнуровать мои пояса. Я лёг под одеяло и уставился в потолок. Никогда ранее я не грустил так долго. Никогда ещё так надолго не покидала моих губ улыбка. На край кровати тихонько прилегла Гуинор, я повернулся к ней.
-Скажи, Гаримор…
-Зови меня Каин.
-Хорошо. Скажи, Каин, ты ведь прекрасно понимаешь, что тебе нужен, будет наследник, даже если у меня будет ребёнок, это будет только ребёнок, живущий во дворце.
Повисла пауза.
-Я хочу, чтобы ты назвал чьё-то имя в День Священных Слов.
Я коснулся рукой её щеки.
-Я не ожидал, что ТЫ это скажешь?
Она чуть виновато опустила голову, но не глаза.
-Ты ведь всегда был очень умным. Не по возрасту. Даже мудрым. Ты ведь понимаешь, что это необходимо…
Я молча прижал её голову к своей груди. Сегодня мне было всё равно кто и что узнает и подумает, и я решил сделать эту ночь незабываемой…
Гуинор выскользнула из моих объятий на рассвете и бесшумно исчезла за дверью, чтобы спустя совсем немного времени появиться вновь, с неизменным подносом, улыбкой и обязательными вопросами. Не знаю почему, но я был благодарен ей за это.
В этот день меня познакомили с претендентками на меня. Я бы неизменно умер, если бы Гуи не отходила от меня ни на шаг. Она поддерживала меня и избавляла от необходимости выбирать раньше времени кого предпочесть в танце.
Вечером, вырвавшись, наконец, из дворца, я гнал коня по лесам недалеко ото рва за дворцом. Когда я выскочил на прогалину у старого ручья, мой конь рванулся и заржал. Когда я его едва успокоил, то увидел совсем рядом девушку в разорванных одеждах, грязи и крови. Я соскочил с коня и, накрыв её своим плащом, взял на руки. Когда я вернулся во дворец, то выяснилось, что я привёз девушку, которая и должна была быть в нашем дворце, но о похищении, которой мне решили не сообщать. Чтобы не беспокоить. Я ещё никогда не получал таких потрясений и последующие два дня я был не доступен для общения, - Гуинор отпаивала меня тёплым молоком и успокоительными настоями.
-НЕТ!!! – я резко сел в постели обливаясь холодным потом. Пришедшая пораньше Гуи, бросилась ко мне.
-Каин! Что такое? Всё в порядке, всё хорошо, я с тобой, что случилось? – она спрятала мою голову на своей груди и стала нежно гладить меня по спутавшимся волосам.
-Это только сон, только сон, - бормотал я, вздрагивая и прижимаясь к Гуи.
-Да, сон, только сон, - тихо успокаивала она меня. - Ну, расскажи, что тебе приснилось, станет легче. Я понимал, что она права, но боялся ей рассказывать то, что мне самому показалось омерзительным, оскорбительным и невыносимым, пусть даже и только во сне. Но я знал, что если не расскажу, то обижу её, и я попытался.
-Я…это… это была та девушка, которую я спас… это… я… мне приснилось… что это я с ней сделал это…. А потом ещё какое-то чудовище потянулось ко мне...самой...всей...тьмой….
Я боялся даже дышать, боялся пошевелиться, а когда я вздрогнул, Гуи крепко-накрепко прижала меня к себе…
На третий день я вышел, наконец, из своей комнаты, и отправился на прогулку с дамами. Я обещал, навещавшей меня маме, что прогуляюсь по парку в сопровождении всех претенденток. Когда вечером я, усталый и разбитый подходил к своей комнате, то был бесцеремонно украден Гуинор, которая утащила меня в дальнюю комнату, где меня ожидала горячая ванна. Гуи прогнала служанок, и сама занялась приведением меня в порядок.
-Гуи, что мне делать? – едва слышно спросил я.
-Женись! – лаконично и радостно заявила она, не прекращая растирать мне грудь какой-то пахучей травой. Я ошарашено задрал голову и с изумлением и ужасом посмотрел на неё. Она мне подмигнула, счастливо улыбаясь. Я потерял дар речи и уставился на стену перед собой.
-Ну что ты, Каин! Ты же самый умный, самый прозорливый, самый добрый и справедливый! Я уж молчу, что ты самый красивый! – она обняла меня сзади за шею и поцеловала, – если хочешь, я даже готова взять на себя ответственность, и посоветовать тебе кого выбрать!
Я сразу воодушевился и выжидательно повернулся к ней. Гуи засмеялась, мазнула меня по носу пеной и склонилась к самому моему уху.
-Назови ту девушку, которую ты спас! Она в тебе, как в благородном спасителе души не чает, да и ты, я знаю, выделяешь её из-за этого!
Я молча принялся думать. Через некоторое время Гуи посчитала меня достаточно чистым и завернула в тёплое, мягкое полотенце с ног до головы. Я задумчиво прошёл в свою комнату, и предоставил Гуи себя одевать.
-Я не знаю, кого мне назвать. – Задумчиво протянул я, когда она заканчивала с поясом на талии.
-Тебе не нравится моё предложение? – поражённо спросила Гуинор, смотря на меня снизу вверх, я ещё никогда не пренебрегал её советами. Я посмотрел на неё и всё также тихо и чуть виновато сказал.
-Я не знаю, кого мне назвать, потому что я не знаю, как её зовут.
Гуи смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Потом она покачала головой и проворчала, что-то вроде ''вот в этом ты весь'', и горестно вздохнув, подняла на меня уже смеющиеся глаза.
-Ну, это не смертельно! – Заявила она и одарила меня чудесным поцелуем, - её зовут Грина!
Спустя несколько дней, за праздничным столом я назвал своей невестой скромную и тихую Грину, которую, наверняка, даже никто не воспринимал всерьёз…

Я стоял во главе стола. Мне сейчас придётся назвать имя моей будущей жены, а выбора у меня нет. Все смотрят на меня. Все ждут, кому выпадет счастливый случай. В любом случае не мне. Я набрал в грудь воздуха и выдохнул пять букв, которые изменят мою жизнь.
-Грина!
Я не понял, что произошло, но дальше я ничего не понимал, только видел и чувствовал. Я почувствовал острую боль в груди, опустил глаза и увидел рукоять узкого и маленького кинжала. Рукоять была необычной, и я даже залюбовался ею. Где-то очень далеко слышались крики, и я поднял глаза. Стража уводила какого-то человека прочь, он упирался и, что-то кричал. Я почувствовал, что стал падать, но меня подхватили чьи-то руки и бережно понесли куда-то. Я уже почти не чувствовал боли, только какое-то неудобство, словно на меня надели одежду, застёжка которой навящего давит на тело, почти до боли. Меня принесли в мою комнату и опустили в моё любимое кресло. Похоже, вынимать кинжал никто не собирался. Я знал почему, - тогда я просто истеку кровью. Я отстранёно подумал, что здесь довольно холодно и следует закрыть окно. Я даже попытался сказать это, но не смог, и вместо того, чтобы услышать слова, я почувствовал, как из уголка моего рта стекает тёплая и чуть солёная струйка. Моя мама сжимала мою правую руку и гладила меня. Гуи не выпускала мою левую руку, что-то шептала и вытирала меня влажным кусочком ткани. Судя по ощущению, она оторвала её от своей накидки, которую я всегда очень любил. Невероятным усилием я повернул голову к ней. Я очень надеялся, что она увидела мою улыбку, хотя бы ту, что я вложил в глаза. Я почувствовал, словно в центре груди родилась ледяная буря, а всё остальное тело бросило в жар. Я почувствовал, как по правой ладони текут тоненькие ручейки. Мне понадобилось огромное усилие, чтобы повернуть свинцовую голову. Я увидел, что ручейки на моей руке, это слёзы. Мама плакала и что-то пыталась сказать. Мне стало душно, а снежная буря в груди стала расширять свои границы. Я почувствовал, что уже не могу удерживать свои глаза открытыми. Веки стали ужасно тяжелыми, и я решил, что могу позволить себе, наконец, закрыть глаза. Когда я закрыл глаза, то по моему телу пробежала волна холодной дрожи, и мои мышцы расслабились.
Я вдруг понял, что не чувствую своего тела, но всё вижу. Я огляделся, очень легко, увидел своё тело внизу. Рядом суетились люди. Гуи и мама прижимались ко мне и плакали. Они уже не пытались что-то сказать, они видели, что это бесполезно. Меня чем-то порадовала эта мысль, и я улыбнулся. Повинуясь какому-то безудержному порыву, я скользнул вниз, и поцеловал Гуи и маму. Мне ужасно хотелось верить, что они почувствовали и, главное, поняли. Словно отвечая моим мыслям, они обе подняли головы и посмотрели туда, где я только что был. Я счастливо улыбнулся, а потом вдруг ощутил необходимость полететь на странное свечение в тёмной окантовке, и раздающиеся голоса или раздающийся голос. Меня словно что-то тянуло туда, но вместе с тем я чувствовал свою полную власть над этим. Я мог бы отказаться и остаться витать здесь до поры до времени, но мне казалось, что пойти туда, это что-то вроде моего долга, а я никогда не пренебрегал долгом. Пожалуй, долг был едва ли не единственным, что являлось для меня чем-то, обязательным для исполнения. Я почувствовал страстное желание защитить свой дом, и я представил, как накрываю свой любимый и единственный мир куполом, попутно выбрасывая в другие миры ''неблагонадёжные элементы''. Почему-то эта мысль вызвала абсолютно искреннюю улыбку и безудержную радость. Я завертелся на месте, рождая неистовые порывы ветра. Потом я резко развернулся к ожидающему меня размытому свету и рванулся ему на встречу. Когда я окунулся, словно в воду, в этот, мой собственный, - в этом я уже не сомневался, поток энергии, тепла, снега и ветра, то различил обрывки слов: ‘' Сифиро…Гордо…Уолт…'' и многие другие, которые я уже не смог разобрать, но почему-то испытывал неудержимую радость и нетерпение, - мне ужасно хотелось поскорее познакомиться со всеми этими людьми, с которыми я чувствовал необъяснимое родство и какую-то странную любовь к ним. На самой ''границе'' я вдруг ощутил нечто новое для себя, - злость. Я никогда ранее не ощущал ничего подобного, так как всегда отличался добрым нравом. Но страх от осознания собственной злобности исчез уже спустя миг, не оставив даже следа…

13
Я резко открыл глаза. Габриэл шумел на кухне, звери носились по комнатам. Я лежал в постели и боялся пошевелиться. Я боялся, что это воспоминание не было только сном. Последнее время мне часто снится прошлое. Но, кажется, сейчас всё было в порядке. Я был дома. Габриэл и звери были со мной. А мне сегодня ещё к Лорду и Графу заходить. Последняя мысль хорошего настроения не добавила, зато положение исправил совершенно неземной аромат еды с кухни. Да! Что-что, а готовить Габриэл умел! Похоже, завтрак меня ждёт просто царский! И с чего бы это интересно такая забота? Хотя о чём это я? - он же меня любит! И я его тоже. Больше всего на свете.

Габриэл ушёл в магазин. Он всё время думает, что я плохо питаюсь, и в моём холодильнике не смог бы жить даже дух, потому что там нет даже запаха еды. Я лежу на кровати и делаю вид, что думаю. Хотя я действительно думаю, но как-то тоскливо. В общем, придаюсь унынию.

-О чём думаешь? Думаешь о том, что попросит Граф?
-Да. Я знаю, что он попросит.
-И тебе это не нравится? Думаешь о том, что соглашаться страсть, как не хочется, а отказаться уже нельзя? – снова полюбопытствовало моё прошлое, мгновенно улавливая суть проблемы. Я молчал. Я думал. Думал о том, что он прав.
-А почему ты вдруг заговорил со мной. Я уже и забыл, как звучит твой голос. Что ты, вообще, говоришь. Джорджоэ, почему ты вдруг заговорил?
-Я заговорил, потому что нас никто не слышит, сейчас даже твой мальчик ушёл. Вот я и подумал, что вообще-то я сейчас единственный, кто знает, что попросит Граф. Ты ведь не хочешь давать ему это, да? Так?
-Да…
-Зато после этого ты сможешь просить у него всё что угодно, он будет твоим вечным должником!
-Да. Вот только вряд ли у меня сыщется такое желание, которое я мог бы попросит его выполнить…. И он это знает. К тому же, я даже не предполагаю, что может попросить Лорд.
-Хм,…а может так случиться, что он попросит того же, что и Граф?
-Может. И это великая проблема, ведь отказать я не могу, - не выношу оставлять за спиной обиженного аниформа с такими правами и амбициями, без возможности его просто убить! Вот так всегда! А раньше всё было гораздо проще и, пожалуй, интереснее! А ты помнишь, как мы с тобой встретились, Джорджоэ?
-Разумеется! Знатно тогда вышло! Хотя повторить я бы не решился! А ты? Ты ведь тогда был рабом? Никогда не понимал твоего стремления найти себе хозяина! Я ещё могу понять, когда ты обзавёлся Габриэлом, хоть все и считают, что в вашей паре ты ведущий, но тогдашний купец был ужасен! Хоть я и плохо его знал, но что-то мне подсказывает, что при более близком общении он не лучше!
-Ха-ха! Да, ты прав! Он был ужасен! Впрочем, тогда времена были другие, да и я был довольно неразборчив!
-Да уж, странно как-то тогда вышло…

14
Зал полнился людьми. В день Большого Солнечного Дня купец Кварнмод устроил большой праздник и роскошный приём, для которого растянули огромный шатёр. Полторы сотни гостей пили, ели и разговаривали, иногда лениво наблюдая за пением и танцами рабов. Здесь по традиции были не только друзья самого Кварнмода, но и случайные прохожие «заглянувшие на огонёк». Здесь всем были рады и всех встречали, как самых дорогих гостей. В первом ряду, не очень далеко от хозяина праздника, сидел человек лет тридцати с небольшим. Богатое платье выдавало в нём не только состоятельного человека, но и иностранца со связями. Он ничего не ел, и почти не пил, разговаривая только со смуглой женщиной, лет сорока пяти, которая сидела рядом с ним и так же не проявляла интереса к происходящему.
-Эй! Кварнмод! А где твоя Лючиа? Почему она сегодня не танцует? – спросил один из самых активных и невежливых гостей купца. Ни на один из более приличных праздников его бы не пригласили, но здесь не спрашивают родословную и послужной список.
-Увы, мой дорогой Астрид! Ясноглазая Лючиа больна, она не сможет усладить нас своим танцем!
-Но неужели в твоём доме не найдётся кого-то, кто сможет заменить её? Хотя бы на этот вечер!
Гости устремили свои жаждущие взоры на хозяина. А вот спутница необщительного гостя из первого ряда вдруг обратила своё внимание на совсем другого человека.
Возле ног Кварнмода сидел мальчик, или скорее молодой юноша с внешностью почти ребёнка. Он был облачён в серебристо-белую одежду. Словно в цвет ей были чуть кудрявые волосы до пояса и полу прикрытые глаза. Глаза были равнодушные и как будто почти мёртвые. Он равнодушно смотрел куда-то в сторону и отстранённо поедал мелкие кусочки фруктов, которыми его кормил хозяин. Он явно был рабом достаточно давно и давно смирился со своей судьбой и при этом был достаточно предан своему хозяину. Но что-то смущало женщину. В глазах раба она не видела привычного в таких случаях отсутствия разума. Ей на миг показалось, что в его глазах есть не только разум, но и скука, - чувство совершенно не свойственное в случае подобного, полного подчинения. К сожалению, мальчик не смотрел в её сторону, и она не смогла разобраться в том, что видит.
-Ну, может, хоть твой белобрысый новый раб на что-нибудь сгодится? И я не имею в виду лично тебе!
По залу прокатилась волна похабных смешков, а женщина чуть удивлённо взглянула на юношу. «Новый?! Но у новых рабов не может быть такого уровня подчинения! Или…».
Смех стих, и взгляды устремились на Кварнмода. Тот в свою очередь посмотрел на своего раба.
-Ну, что, Азра? Станцуешь для гостей?
Юноша молча поднялся, вышел на середину зала и осторожно, словно боясь что-то спугнуть, начал свой танец. Довольно скоро его движения стали ускоряться и завораживать. Многие уже не ели и не пили, они смотрели на танец Азры. Его движения всё ускорялись, становились хищными, но оставались неуловимо плавными. Вдруг глаза некоторых гостей стали чуть обеспокоено и удивлённо расширяться. И тут купец, который говорил только с женщиной, и которого здесь знали под именем Каревон, заметил, что музыканты играют «Радобора».
Легенду о Радоборе знали здесь все. Это была легенда о том, как раб Радобор танцевал для хозяина танец с кинжалами, а тот похвалялся, что нет у него преданней раба. Все знали, что он был жестоким хозяином, но молчали. А в ключевой части танца Радобор зарезал хозяина кинжалами, используемыми в танце. Эту легенду запрещалось рассказывать, петь и играть.
В руках Азры мелькнули кинжалы. Все замерли. Танец продолжался.
-Ты искал зверя, господин Каревон. От чего же ты не возьмёшь его?
-Что? – ошарашено, повернулся купец к своей спутнице. – Ты хочешь сказать, что я нашёл его? Но где он?
-Ты смотришь на его танец с кинжалами, господин.
-Что? Мальчик? Но он же…
-У него глаза зверя.
Каревон пристально пригляделся к танцующему юноше.
-Ты уверена?
-Да. Это он.
-Он так силён, – задумчиво продолжила она после недолгого молчания, - но захочешь ли ты взять его?
-Почему нет? – растерянно спросил Каревон.
-Он может быть опасен и для нас. И для всех.
Настала кульминация танца. Азра приблизился к хозяину, мелькнули клинки, и лезвия кинжалов замерли в миллиметре от горла Кварнмода. Музыка смолкла. Прошли невероятно долгие мгновения. Азра поднял равнодушные глаза на хозяина и по залу прошелестел его спокойный и чуть колющий голос.
-Я верный раб, хозяин.

Каревон выложил довольно крупную сумму за Азру. Кварнмод долго не хотел отпускать своего любимого раба, но большие суммы денег были ему милее. К тому же после сегодняшнего он стал опасаться своего верного раба.
Азре, казалось, было совершенно всё равно, что происходит. Он стоял и смотрел в сторону, напевая странную, не знакомую здесь песню, от которой становилось очень не по себе.
Они покинули гостеприимный дом уже втроём: Каревон, его спутница и его же новый раб.
-Неужели тебе всё равно, Азра? – Не удержался от вопроса Каревон, глядя на совершенно равнодушного, словно сонного юношу.
-Зови меня Люциус, - просто сказал юноша. Он остановился и посмотрел на своего нового владельца. Каревон был на голову его выше, но раб умудрялся смотреть на него сверху вниз, из-под прикрытых век. Он пристально и задумчиво посмотрел на него, а потом перевёл взгляд на их спутницу.
-Ваша спутница довольно интересная личность. И неприятная. Мне. Вы всем говорите, что она ваша кормилица, и вы заботитесь о ней в память о матери. На самом деле вы её спасли потому что, она знала, как найти то, что вам нужно, так как видит то, что скрыто от других…
Юноша замер, потом вновь повернулся к Каревону.
-Зачем я вам? Ведь не раб вам нужен?
-Да. Ты прав. А сам что думаешь?
-Я не думаю. Я знаю. Вы искали зверя, чтобы столкнуть его с другим зверем. И это разумно. Но что если я проиграю тому зверю, на которого вы меня пошлёте? Что тогда?
Каревон несколько растерялся, а юноша всё также спокойно продолжил.
-А что если я одолею его, а потом пойду по его пути? Будете искать нового зверя, чтобы он одолел меня? А если он проиграет? Что тогда? Вы действительно хотите разбудить моего зверя?
Каревон не знал, что ответить. Люциус ещё какое-то время смотрел на него, а потом пошёл по дороге, не оглядываясь на своего хозяина и его спутницу.
-С тобой всё в порядке, Барилде? – спросил Каревон, обеспокоенный выражением её лица.
-Да. Он прав. Во всём прав. Не злись на него, - он очень сильный и очень одинокий. Я ему не нравлюсь. Это понятно, - я вижу часть его сути, и это его раздражает. Ведь я вижу только часть, и понять его я всё же не могу. Именно это не нравится ему. Причиняет ему боль. Я чувствую себя виноватой перед ним. Потому и стараюсь выказывать уважение, которого он достоин. Но ты действительно задумайся над его вопросами. Может, следует поискать другой способ? Хотя я и сама знаю, что нельзя, только… Он ведь не зря всё это спрашивал. Зверь внутри него очень силён. Он, несомненно, победит того, на кого мы его пошлём. Но победит ли он сам себя? Сможет ли загнать своего зверя снова внутрь себя? Захочет ли?

Люциус вошёл на постоялый двор первым. Он сел за стойку и заказал себе вина. У него оказались свои деньги, и он был намерен от них избавиться сегодня же. Каревон и Барилде вошли следом. Они вели себя осторожнее и, войдя, внимательно осмотрелись. Барилде чувствовала присутствие зверя, и Каревон доверился её ощущениям. Войдя в основной зал, Барилде вдруг замерла и уставилась в одну точку. Каревон проследил за её взглядом и увидел человека, которому можно было дать, как двадцать пять, так и тридцать пять лет. Но в ступор подобно Барилде его ввело не это, а то, что этот человек сидел и мирно беседовал с… Люциусом.

-Они смотрят?
-Да. Тебя это беспокоит?
-Нет. Но это может помешать нашей беседе.
-Ты сразу понял, кто я?
-Разумеется. Я же не слепой.
-А я вот тебя не сразу узнал.
-Разумеется, - ты этим живёшь, а я с этим сосуществую.
-Странный ты зверь. Что за Зверь?
-Зверь, как Зверь. Четырёхкрылая химера, если тебе это о чём-нибудь говорит.
-Шутишь?! Конечно, говорит. Но я думал, что эта тварь выдуманная…
-Не более чем я сам.
-И что ты собираешься делать? Мы сразимся?
-А ты этого хочешь?
-Нет. На самом деле нет. Я бы лучше с тобой пообщался, а не подрался, выясняя кому из нас, этот мир больше не нужен!
-Так он не нужен и тебе?
-Ну да.
-А почему тогда они так решили? С чего взяли, что ты опасен?
-Мне-то он не нужен, но мой зверь может уничтожить его просто так. Без сильной руки правления он практически не управляем…
-Без сильной руки правления?
Повисла пауза. Незнакомец смотрел на светловолосого мальчика и пытался поверить в его слова.
-Ты хочешь сказать, что можешь это сделать? – Он хотел спросить с вызовом, но получилось с надеждой.
-Если ты мне позволишь.
Ещё одна долгая пауза и незнакомец опускает голову.
-Как твоё имя, хозяин?
-Каин Гаримор. Но здесь меня называют Люциус.
-Что будем делать с ними? – Кивок в сторону замерших в дверях Каревона и Барилде.
-Не знаю. – Равнодушный взгляд и пожатие плечами. – Обратись. – Просьба, как удар хлыста, и склонённая голова вздрагивает вместе с телом. – Всё будет выглядеть, словно в этой схватке ты погиб, а я исчез. Я всё устрою. Доверься мне. – Детская улыбка, обжигающая своей ледяной жестокостью. – Ты можешь довериться хозяину. Как твоё имя?
-Джорджоэ.
Быстрый кивок светловолосой головы и юноша стремительно поднялся. Миг, и на полу стоят два зверя. Одна тварь размером со льва с похожими на его же гриву густыми тонкими иглами на загривке. Пасть украшает ряд клыков в палец длиной. Горящие тьмой глаза. Два перепончатых, словно чуть рваных крыла с когтями на сгибах выгибаются щитом. И ещё пара крыльев, кончиками сросшихся с запястьями передних лап. Когти, словно тонкие сабли. Шкура покрыта толи шерстью, толи чешуёй, толи перьями. Вторая тварь несколько уступает первой в размере. Но это сплошные мускулы клыки и когти. И лопоухие уши на такой твари вовсе не кажутся нелепыми, а лишь прибавляют ужаса горящей жёлтыми глазами широкой морде.

-Ладно, мне пора к Лорду. – Я потрепал Смерть по загривку и желтоглазая лопоухость, словно кивнула в ответ. Я оделся за несколько секунд, практика веков не прошла даром. Я собирался исчезнуть раньше, чем вернётся Габриэл. Я не мог лгать ему, а говорить правду о том, куда направляюсь, ужасно не хотел.

15
Лорд меня встретил с распростертыми объятиями. Причём в буквальном смысле. Что ж, меня здесь любят, ничего не поделаешь. Хотя иногда мне кажется, что в случае чего, община оборотней будет первой, в ряде тех, кто пожелает убить меня.
-Каин! Вы так давно к нам не заходили! Мы уж стали беспокоиться, что вы про нас забыли!
Ага, беспокоятся они. Что им в случае чего кусок урвать не удастся. И куда делись старые добрые вервольфы старой закалки?! Нету, от тоски вымерли…
-Ну что вы, Лорд! Вы же знаете, вы первые к кому я иду в случае чего!
Ну-ну. Только если дело неотложное до вечера, ибо я лучше заката дождусь и к Графу подамся!
-Ну, вот вы и пришли, в случае чего! Я рад, что вы сразу обратились к нам! Знаете, мы уже обсудили этот вопрос, и решили удовлетворить вашу просьбу! В конце концов, эта активная дама уже не будет проблемой для нас, если за ней будете присматривать вы! Если позволите, я хотел бы попросить вас о небольшой услуге в ответ?
Надо же, как просит. Того и гляди на колени встанет.… О, Мать-Тьма Прародительница, пусть он попросит всё что угодно, но только не это! Это у меня и так Граф попросит, и ему я отказать уже не смогу. Не имею права.
-Конечно, Лорд. Просите что пожелаете! – Я мило улыбаюсь, умоляя все силы, что бы он не понял, что меня так беспокоит. Что меня вообще что-то беспокоит.
-Я бы хотел получить у вас разрешение на месяц, на всё что мы посчитаем нужным. Отдайте нам город на месяц. – Я едва не выдохнул с облегчением в голос. Ещё чуть-чуть, и он начнёт кричать и даже может угрожать. А я боялся совсем не этого. Да пусть забирает! Месяц волчьей охоты город переживёт.
-Да, Лорд! Считайте, что на месяц город ваш! – Улыбаюсь ему искренне, как никогда, а он едва не плачет от счастья, и мы расстаёмся едва ли не родственниками. По крайней мере, на месяц.

Заката я дождался на крыше какого-то дома. Возвращаться домой не стал. Вот закончу с Графом, тогда и отдыхать можно.
Меня встретили два молодых вампира и радушно провели к Графу. Нас оставили одних, и первая часть нашего разговора практически полностью повторяла аналогичный эпизод из беседы с Лордом, с поправкой на вежливость и тактичность, присущие вампирам. Даже ключевая фраза была практически такой же.
-Если позволите, я хотел бы попросить вас о небольшой ответной услуге? – Граф держался как всегда невозмутимо и достойно. Ему я отказать просто не мог. И он это знал. И он знал, что мне известна его просьба.
-Да, Граф. – Другого сказать я просто не мог.
Граф мягко приблизился и склонился к моей шее. Слабый укол боли, когда клыки пронзили вену, и обжигающий холод Силы сладкой негой растекающийся по телу. Равнозначный обмен. Равнозначного обмена не бывает. Его услуга и Сила ничтожный ответ за мою кровь. Я даже не знаю, что было бы равнозначной платой за мою добровольно отданную кровь. Если вообще найдётся такая вещь или дело.
Прошёл миг или вечность. Он отстранился, словно нехотя. Он бы выпил меня всего, если бы в него влезло столько крови. Я чувствовал лёгкую усталость и Граф провёл меня в кресло. Протянул узкую полоску плотной ткани, и я обернул ею шею. Она будет ещё кровоточить некоторое время. В зал вошли другие вампиры. Я лениво окинул их взглядом и столкнулся с серыми глазами какого-то человека. Это был не вампир. Он был высоким, изящным, с длинными, прямыми волосами цвета льна. Такими изображают обычно эльфов. Но это был не эльф. Он смотрел на меня с восхищением и удивлением, почти ужасом. Миг спустя он бросился ко мне, а я страдальчески закатил глаза, уже поняв, кто он. Во истину пути Тьмы неисповедимы! Ну откуда здесь житель Гаридара?!
-Мой король! Ваше Величество! – Он бросился ко мне и обнял мои ноги. – Вы здесь! Я счастлив! Теперь я могу быть с вами!
Нежданный подданный заливал мои сапоги слезами счастья и благодарности не понятно за что. А я умоляюще смотрел на чуть удивлённого Графа. Я взглядом пытался сказать, что не представлял, кого мог здесь встретить, и что меня это не очень вдохновляет. Граф ответил мне сочувственным взглядом и переслал несколько мыслеобразов, объясняющих, как это недоразумение появилось в их клане. Оказывается, он просто появился на улице. Мимо проходил вампир на охоте. Он хотел, было использовать его по назначению, но почувствовал что-то странное и привёл к Графу. Тот понял, что это иномирянин и решил его оставить. Граф не знал подробностей моей биографии, но теперь он знал больше, ведь с кровью он взял многое, в том числе и немного памяти. Мы теперь с ним кровные братья. Причём в таком буквальном смысле, что дальше просто некуда.
-Как тебя зовут? – спросил я, чтобы просто что-то сказать. «Эльф» поднял голову и с обожанием уставился на меня.
-Хелависса, Ваше Величество!
-Хел…ты пойдёшь со мной, если, конечно Граф не возражает?
Я вопросительно посмотрел на Графа. Тот улыбнулся, поцеловал мою руку и помог мне подняться. Хел мигом вскочил со мной вместе и, не отрывая от меня глаз, направился следом. Граф поддерживал меня на правах хозяина дома и кровника. За что я всегда любил вампиров, так это за их заботливость. Если, конечно, к ним применимо подобное определение.
-Прошу вас, Каин, быть осторожнее. И я всегда к вашим услугам!
Граф учтиво поклонился и мы с Хелависсой покинули убежище клана.

16
Я думаю, дома все были несколько удивлены, когда я вернулся с самым настоящим подданным! Я и сам не знал, что с ним делать. Вопрос о том, как он оказался здесь, я уже для себя разрешил. Я сам лично накрыл свой родной мир Куполом, закрыв все пути туда и оттуда. Но был маленький пунктик из разряда «читать мелким почерком». Попутно, накрывая мир Куполом, я выбрасывал из него личности, попадающие под категорию «неблагонадёжные». На моей памяти я встречал только двух человек, которые согласно этому проекту были выкинуты из моего родного мира. Я как-то не удосужился составить список «удалённых», не говоря уже о том, чтобы попытаться разыскать их! Раз уж это чудо здесь, значит он особенный. Скорее всего, даже очень особенный. И наверняка даже сам об этом и не подозревает!

Часть 2.
Пять лет спустя.

1
Я сидел в баре «Священный крест» и пил. Пил давно. Второй час. Четвёртая бутылка вина показала дно.
-Хэй, Каин. Может, хватит?
Здешний бармен – Скобе, был одним из самых лучших людей, каких я знал. Но он редко понимал, что я чувствую. Я ходил, или точнее жил, в этом баре уже 3 года. Да, именно сегодня было ровно 3 года.
-Сегодня 3 года…
-Что? А….понятно….
Скобе замолчал, виновато опустив глаза, не переставая протирать стаканы. Он всегда смущался, словно чувствовал вину за чужие беды. Но всё же он мне очень нравился – с ним было легко. Он не лез в душу, даже если хотел помочь.

2
Я пришёл в «Священный крест» в дождливую ночь. Я был мокрым от слёз дождя и от собственных слёз. Я практически ничего не соображал. Было очень поздно и посетителей в баре не было. Скобе сразу кинулся ко мне, ничего не спрашивал, только принёс полотенце вытереть воду и слёзы и вина, чтобы согреться и успокоиться. Я тогда очень много плакал. И много говорил. Я рассказал ему, чуть ли не всю свою жизнь, но он ничего не сказал. Просто сидел рядом и слушал. Я был необыкновенно благодарен ему за это.
Что я делал ночью в дождь в баре в слезах? Сейчас. Сейчас я всё расскажу.
В тот день я задержался у Графа. Хелависса уже какое-то время работал на него, - вампирам нужны рабочие-люди, - чтобы выполнять дневную работу. Хел никак не мог привыкнуть к тому, что я ему больше не повелитель и мне приходилось часто бывать у него – приглядывать, так сказать. Габриэл дико ревновал. Хотя было совершенно не к чему, но он такой. Было уже за три часа ночи, и я всерьёз забеспокоился, что на этот раз Габриэл мне точно устроит скандал на тему, где я шляюсь по ночам. Хорошо ещё лекарство не забыл (положить мне в карман Габриэл), так что я его уже выпил и отлежался у Графа.
Я взял свою сумку и пошёл домой. Зашёл в квартиру и привычно бросил «я дома». На этом всё привычное кончилось. В комнатах и на кухне не горел свет, зверей не было видно и слышно. Так же как и Габриэла. Я окликнул своих, но никто не отозвался. Смутное беспокойство в груди переросло в холодную липкую боязнь. Но чего? Я вошёл в комнату, машинально нажимая на выключатель. Вспыхнул свет и я замер. Застыл словно каменное изваяние. Все вещи были перевёрнуты, мебель словно пропустили через мясорубку, ни единой целой вещи. И кровь. Запах. Я не увидел, - я ощутил запах. Это был запах крови Кошки и Пса. И кого-то ещё. В углу тихонько заскулил Смерть, и я кинулся к нему. Он был жив и даже почти не ранен – сказывалась живучая природа Зверя. Но тогда запах, чьей крови я чуял? Догадка пронзила меня как копьём, и я опрометью бросился в малую комнату. Там на маленькой кровати я нашёл Габриэла. Он был безнадёжно мёртв. У него в груди была огромная дыра. Глаза остекленели, а тело давно остыло и окоченело. Прошло не менее двух часов после его смерти. Я потерял всякую способность мыслить. Я сидел и перебирал его спутавшиеся волосы. Из глаз текли слёзы. Я ничего не понимал. Моя одежда пропиталась его кровью. Спустя полтора часа я вдруг осознал, что его больше нет, и разрыдался, бросился вон из дома под разыгравшуюся грозу, и побежал, сам не зная куда. Не знаю, сколько я бежал, куда и зачем. Потом наткнулся на этот бар.
Я так до сих пор и не узнал, что произошло той весенней ночью и что убило Габриэла и моих зверей. Смерть, когда оправился от шока, тоже ничего рассказать не смог. Просто он проснулся от шума в комнате, пошёл туда, а потом его что-то отшвырнуло в угол, а когда он очнулся, то увидел меня.
Я сжёг квартиру, собственноручно похоронил Габриэла и животных в глухом лесу, где не ходят люди. Одежду Габриэла, пропитавшуюся его кровью, я сохранил. Сам не знаю почему. Но в первое время я часто проводил ночи, напролёт сидя у окна, бездумно глядя в небо и прижимая к груди его рубашку в засохшей крови.
Сабрина, Уоррен и Хел ничего не понимали, только где-то, через неделю я смог им сообщить. Точнее молча отвёт на могилу. Говорить я не мог очень долго. Вообще ничего, - словно онемел. Леэрине сообщил Уоррен. Я не желал никого видеть. Не желал никого слушать. Даже свой новый адрес никому не дал – надо будет, найдут. А не найдут, ну туда им всем и дорога.

3.
Так прошли долгих три года. Я дневал и ночевал в баре. Иногда проводил ночь у Графа. У него было спокойно. У вампиров мне всегда спокойно. Тем более что Граф не пускал ко мне Хела, и я был безумно ему благодарен. Мы ведь с ним теперь были одной крови, он стал мне ближе брата за это время. Я всю ночь сидел на полу возле его кресла и смотрел на огонь камина. Потом меня подвозили на машине до дома.
Иногда я намеренно забывал выпить лекарство и тогда, дикая боль тела отвлекала меня от дикой боли души.
Вот уже три года я существовал. Я бы, наверное, покончил жизнь самоубийством, если бы мог умереть. Но я не мог. Но и жить я не мог.

4.
Я посмотрел на Скобе и понял, что если сейчас не уйду, то меня придётся нести, а ему этого очень не хочется.
Я кивнул ему, поднялся и неуверенным шагом направился домой.
У меня время от времени появлялась мысль, не сходить ли к экстрасенсу или к кому там ещё, и попробовать вызвать душу Габриэла или хотя бы узнать, что случилось. Я каждый раз гнал эту мысль и боязливо озирался, будто бы кто-то мог увидеть мои мысли. Почему-то эта идея порождала во мне дикий, животный ужас.
В пустой квартире только ощущался лёгкий запах Смерти. Он теперь часто уходил куда-то бродить, чтобы не нарушать моё одиночество. Я даже стал подозревать, что он скоро куда-нибудь уйдёт от меня. Почему-то мне было от этой мысли немного грустно и с другой стороны это меня как-то радовало, - просто без него легче. Он ведь тоже часть ТОЙ жизни, жизни в которой был ОН.

5.
Я упал на постель и привычно уставился в потолок. Мыслей не было. Желаний тоже. Прошло какое-то время, и я уснул. Как всегда без сновидений.

Проснулся я как обычно с тяжёлой головой. Осмотрелся и тут подумал, что что-то не так. Я опустил глаза на свои ноги. Мне кажется, или брюки вчера были короче? Я перевёл взгляд на свои руки. С рубашкой произошло то же самое – она стала длиннее. Какого чёрта?!
Я метнулся к зеркалу в ванной. Отражение меня удивило. Куда делся высокий мужчина с чёрными по плечи волосами?! Что это за невысокий хрупкий подросток со светлыми прямыми волосами почти до пояса, совершенно непонятного оттенка и такими же глазами?! Так…хватит пить…..Постойте…это же…моё отражение сейчас чертовски похоже на Каина Гаримора, каким его все знали. Почти таким и был наследник Гаристара. Но почему я вдруг так изменился?! Почему стал так на него похож? Точнее не на него, а на себя. На себя старого. Первого.
Так. Главное успокоиться, и принять это как данность. А этой данности мои вещи явно великоваты. Хочешь, не хочешь, а идти в магазин придётся. Хорошо, что деньги ещё есть. За последние три года я покупал только самое необходимое…

6.
Я брёл по улице. Было утро, я только что разжился одеждой по размеру в ближайшем «секенд хэнде». Раньше никогда я не брал вещи в подобных местах. Раньше меня водил по магазинам Габ….
Я просто брёл, никуда не глядя. Мне было всё равно, кто и как на меня глядит. В брошенных взглядах я читал сочувствие и интерес – что этот мальчик делает один на улице в таком виде?
Мне было всё равно. Я лишь горько ухмылялся.
-Каин?!
Голос, окликнувший меня, был мне смутно знаком, но кто мог меня узнать, ведь я и сам бы себя сейчас не узнал. Я обернулся и столкнулся с весёлыми серебряными глазами.
-Мирим…
Мужчина, со счастливой улыбкой, бросился ко мне. И что за привычка при каждой встрече пытаться меня поцеловать?! Впрочем, сейчас я не мог ему ничего противопоставить, он был на голову выше меня.
-Мирим! Прекрати сейчас же! Что за привычка!
Я пытался высвободиться из его радушных объятий, но дело это было безнадёжное – хватка у него всегда была железной.
-Каин! Я так рад тебе! А ты по-прежнему, не терпишь так называемых «непристойностей»?
Он явно забавлялся, как всегда. Пытаться меня соблазнить, всегда было его любимой забавой. Он ни чуть не изменился. Но я да. Я поднял на него глаза. В них плескались болезненные воспоминания и память веков. Это были уже давно не те глаза, что принадлежали юному принцу Гаримору. Мирим отшатнулся и отпустил меня. Я опрометью бросился прочь.
Он нашёл меня на скамейке в парке. В самом дальнем краю. Как он меня нашёл, я так и не понял.
-Я…ты прости, что я так сразу….просто…. Так значит ты тоже…
-Нет, – я знал, что он хочет сказать. И знал, что он заблуждается. – Это я сделал. Это я накрыл наш мир куполом и из-за меня, тебя и других вышвырнуло в другие миры. Давно ты здесь?
-Почти год, - растерянно пробормотал он. Он был так серьёзен второй раз за всё то время, что я его знал. Первый раз это было, когда наследник Гаристара потерял отца. Мирим был нашим Премьер Министром. Это официально. Неофициально он был другом семьи. И он ужасно любил вгонять юного наследника в краску.
-Я….
В итоге я всё ему рассказал, а под конец разрыдался у него на плече. Мне было всё равно, что он подумает. Но мне стало легче. Не знаю почему.

7.
Я привёл Мирима к себе домой. По дороге он весело болтал ни о чём и уговорил меня купить рыбу хе, в отделе корейских салатов. Она была похожа на маринованную рыбу, любимую мной ещё тогда, в Гаристаре.
Отправив неожиданного гостя (видели бы вы как засияли его глаза от счастья!) в ванную, я направился на кухню – мой инстинкт требовал позаботиться о подвернувшимся под руку существе, а для этого его нужно было накормить.
В холодильнике оказалось не так уж много, но я всегда умел из ничего сделать кое-что. В общем, всё уже было готово, и я машинально глянул на плитку на стене и обнаружил своё смутное отражение. Меня чуть не передёрнуло. Потрёпанная рубашка непонятной расцветки и сомнительного происхождения. Рукава не застёгнуты. И отгладить её не мешало бы. В общем, вид был тот ещё. Габ бы меня убил. Как ни странно мысль о нём не причинила прежней боли. Похоже, смена обличия благотворно повлияла на мою психику. Или наоборот? Я ещё не определился.
Тряхнув головой, отгоняя лишние мысли, я достал свою одежду (точнее ту, что ещё сегодня утром была моя) и решил поделиться ею с Миримом. В конце концов, теперь она мне великовата, а ему должна быть в самый раз.
Я зашёл в ванную, его присутствие меня не смущало (с чего это должно меня смущать?), он повернулся, проследил, как я спокойно положил на тумбочку вещи и улыбнулся. Я почувствовал его улыбку и посмотрел на него. Привычно окинул оценивающим взглядом.
- Что, нравлюсь? – с вызовом улыбнулся он.
- Ничего, – я пожал плечами и вышел. В спину мне донеслось возмущённое фырканье.

8.
Мириму шли мои вещи. Впрочем, мои вещи всем шли, да и Мирим относился к той категории людей, которым всё к лицу. Еда моего сочинения ему понравилась. В благодарность за мою заботу он попытался меня поцеловать, но у него это не получилось, - я очень удачно заслонился своей кружкой с горячим чаем. Он старательно надулся, строя оскорблённую невинность, но на долго его не хватило, - это был самый непоседливый Первый министр, из всех которых я знал.
- Слушай, Каин, а давай я тебя кое с кем познакомлю? Не пожалеешь, честное слово! Это та дама, которая приютила меня. Сам понимаешь, я в этом мире чужак, ничего у меня не было, так что она меня просто спасла. Уже почти год я у неё живу, а она не жалуется!
- Правда? – я недоверчиво приподнял бровь, - да ей за это орден надо давать…
- Хэй! Впрочем, я и сам удивлён…ну так что? Пойдёшь со мной? Мне и кое-какие вещи забрать надо…
- Вещи забрать?
- Ну да, не прогонишь же ты меня, правда?
Вот оно. То, чего я и боялся. Он решил переехать ко мне и моё мнение в расчёт не берётся. Я опёрся подбородком на руку, и посмотрел на него, пытаясь выразить взглядом всю степень обречённости, на которую был способен. Но толи у меня настроение было не то, толи жертва попалась пуганая, но ничего у меня не вышло. Он состроил щенячьи глазки, и я обречённо выдохнул.
- Ладно, давай сходим, посмотрим на это чудо терпеливости…. Но, давай сначала зайдём в магазин? Мне надо переодеться…

9.
Пришлось ехать на другой конец города, но я был не прихотлив. Стандартная десятиэтажка встретила нас приветливо распахнутыми дверями, похоже, домофон тут для красоты стоит. Лифт тоже работал (прям не свойственное мне везение!), и не пришлось идти пешком на шестой этаж.
Как ни странно дверь тоже была открыта, и Мирим просто вошёл, делая мне приглашающий жест.
Хозяйка дома обнаружилась в гостиной. Она сидела в высоком кресле, прямо, с королевским достоинством. Одета она была не привычно для этих мест. Роскошное платье, лёгкая накидка, тёмно-каштановые волосы собраны в сложную причёску. Но, тем не менее, она смотрелась удивительно уместно.
Я невежливо отодвинул Мирима и опустился перед дамой на колено, целуя тонкую руку.
- Рад видеть вас, моя Леди.

10.
Разумеется, я узнал её. Свою Леди я узнал бы из миллиона близнецов. Как она попала сюда, меня не интересовало. Это было совершенно не важно. Чем занималась в этом городе, мне тоже было не интересно. Мы пробыли с Миримом у неё целый день. Мы почти не говорили. Большую часть времени я сидел на полу, возле ног совей Леди. Вечером мы ушли. Мы не сказали ни «до свидания», ни «прощай». Мы не сказали ничего. Просто молча расстались. Как обычно, на совершенно неопределённый срок. Мирим больше не упоминал о ней. Я тоже. Но иногда, в последствии, я заходил к ней. Просто чтобы посидеть вот так у её ног. Это невероятно успокаивало.

Эпилог.
- Хм…
Я стоял у зеркала и придирчиво осматривал своё отражение. Сегодня я проснулся оттого, что моя одежда стала мне нещадно жать. Ничего удивительного – я снова переменился – вымахал на целую голову или полторы, волосы немного высветлились и укоротились до плеч.
- Хм…
Ещё раз глубокомысленно заметил я и машинально протянул руку к зазвонившему телефону.
- Да?
- Каин! Здравствуй, это я, Мирим!
- Что случилось Мим?
- Да вроде ничего, - повисло несколько мгновений молчания после чего Мирим недоумённо протянул, - голос…у тебя голос как-то не так звучит.
- Мне просто 25. Или что-то около того, - так же машинально ответил я продолжая разглядывать своё отражение.
- А…понял. Ладно, я что звоню-то – на свадьбу придёшь?
- Какую свадьбу?
Я, наконец, оторвался от зеркала и воззрился на телефон так словно это и был Мирим.
- На нашу с Сабриной разумеется!
Я ошалело заморгал. Ах да, точно – он же месяц назад с ней познакомился, когда той пришла в голову мысль навестить меня. Ну да, точно – он ещё тогда смотрел на неё как кот на жбан сметаны. А она на него, как кошка на колбасу.
- Аа. Хорошо. Приду.
- Ну вот и чудно! Будем ждать, я ещё позвоню!
Я положил трубку и посмотрел на часы. Полдвенадцатого. И не стыдно мне так поздно вставать. Ладно, не стыдно. И вообще – у меня сегодня встреча с клиентом – кто-то за кем-то следит, всё как обычно. Ах да, чуть не забыл – сегодня обещал навестить оборотней, да и к графу хорошо бы заглянуть.
Я быстро бездумно оделся, вышел на площадку и закрыл дверь на ключ.
Был чудесный осенний день.